Курс начинающего волшебника

— Я — совсем маленькая. Ночь, темно, воинская часть в лесу на границе Австрии и Венгрии (мой папа — военный). Я проснулась ночью и обнаружила, что в комнате, кроме меня, никого нет. Жуткая, звенящая тишина. К горлу подкатил комок слез, и я сказала себе: «С маленькими детьми так не поступают!» Я выбралась из кровати и подумала, что родители не подозревают о том, что я сама научилась вылезать из кровати. Затем я оделась, открыла дверь, вышла на улицу и закрыла за собой дверь на ключ. Крадучись, тихо спустилась мимо спящего часового и пошла по плохо освещенной дорожке из гравия через дубовый лес в столовую, которая находилась далеко от нашего домика. Мне было жутко страшно. В голове отчаянно вертелась одна мысль: «Я все равно дойду, всем назло! Пусть им будет стыдно! Ведь они меня бросили, а так с детьми не поступают!» Наконец я дошла до столовой и нашла маму, которая готовила к завтраку булочки. Я помню, как она это делала: длинный кусок теста, завязанный узлом, сверху помазан яйцом и посыпан сахаром. Мама ахнула от удивления и возмущения. На лице отразились вопросы, на которые у нее не было ответов: «Как она могла выбраться из кровати, пройти мимо часового и придти сюда?» Маме ничего не оставалось, как дать мне кусок теста, и мы с нею до утра лепили булки. У меня не получалось, тесто все время рвалось, и мне хотелось затянуть его потуже. Но один мой пирожок все-таки посадили на противень.

Переименование не составило труда, и вместо диагностического имени: «Я та беременная, от которой ушел муж, а с беременными так не поступают» было выбрано впечатляющее: «Я та, которая вылезает из кровати, прокрадывается мимо часового, идет через лес и лепит с мамой пирожки!» Для удобства его можно сократить: «Я та, которая идет через лес».

Дело было летом, и через несколько дней Борода и я поехали на очередной слет «Радуга». Когда мы вернулись через две недели, то узнали, что самочувствие Жени значительно улучшилось. А вскоре возвратился раскаявшийся муж. На радостях Женя затеяла грандиозный ремонт. Ее квартира напоминала руины после прямого попадания артиллерийского снаряда. Дошло до того, что пришлось переделывать часть кирпичной кладки девятиэтажного дома. Женя с мужем была с утра до ночи занята покупкой стройматериалов и мебели.

НОВОГОДНИЙ ТАНЕЦ ИЛИ «КАК СТАТЬ ШАМАНОМ»

Я начал осваивать симоронский танец, но проверить его легендарную силу на какой-либо трудной проблеме пока не удавалось. Подходящий случай представился в новогоднюю ночь, исполненную всяких тайн, загадок и чудес.

По комнате плавал хвойный аромат, издаваемый еловыми ветками, стоявшими в большой хрустальной вазе на полу. Подвешенные к веткам разноцветные шары переливались на ярком свету. С экрана телевизора доносилась бессмертная фраза подвыпившего Ипполита: «Какая гадость эта ваша заливная рыба!» Моя жена, Ленуля, хлопотала на кухне вокруг салатов. Я тоже изображал бурную деятельность, то и дело курсируя с тарелками в руках по направлению к праздничному столу, изредка прикладываясь по дороге то к хрустящему огурчику, то к скользкому грибочку.

Предновогодняя суета была нарушена телефонным звонком подруги жены. Ольга просила нас срочно приехать и спасти ее от пьяного в стельку мужа, который с руганью и угрозами ломится в запертую дверь ее комнаты. Перспектива ехать за тридевять земель и утихомиривать разбушевавшегося Ольгиного мужа меня не шибко привлекала. Ведь до Нового Года оставалось два с небольшим часа.

Напомню, что симоронцы — народ ленивый и «своими ногами никуда не ходят». Ольге были переданы инструкции: успокоиться и ждать благоприятной развязки конфликта. Я собрался поработать с этим сигналом по новой методике — с помощью танца. Сигнал явно был вихревым — по словам Ленули, муж Ольги несколько лет регулярно «закладывал за воротник» и устраивал скандалы.

Настроившись на ситуацию, я начал танец. Для неподготовленного наблюдателя он выглядит весьма экзотично и иногда смахивает на танец шамана. Тело танцора совершает спонтанные движения и может принимать самые необычные позы. Кроме того, танец сопровождается оригинальным звуковым оформлением — то завыванием, то мелодичной песнью, то раскатистой вибрацией. Ленуля наблюдала сие действо впервые и, испытав поначалу легкий шок, с трудом сдерживалась от хохота. Когда я замер, стоя на одной ноге, в позе, напоминающей то ли ласточку, то ли лягушку с растопыренными лапами, ее диагноз был краток и безапелляционен: «Кащенко!» Однако на кухню она вернулась вполне успокоенная, а я немного поработал с максимом — воспроизводил последнее движение танца и сопровождал его мантрой. Я чувствовал, что работа выполнена качественно, так как сам ощутил прилив сил, состояние внутреннего покоя и безмятежности.