Курс выживания

Хорошо, хоть вовсе не забывают. И звонят сами. Иногда об изменениях семейного расписания меня предупреждает его секретарша Маргарита Натановна. За любовь подобных мужчин приходится платить. Не обижаться на кажущееся невнимание, не дуться по пустякам, если тебе обещали быть на ужине, а потом оставили есть в одиночестве. Не ныть, не устраивать истерик, не выяснять отношений – ты все еще меня любишь?! – а быть примерной и терпеливой. Мой муж принадлежит делу. Потом семье (в целом) и уж после этого мне одной.

И пока мне этого хватает. Когда я вспоминаю наше знакомство с первого дня, то понимаю: я приручила, встала рядом с таким мужиком, что всякие мелкие неудобства меркнут в ауре силы его личности.

Мне важно уважать, а не только любить своего мужчину.

И подобные фразы я зачастую использую наподобие мантры. Повторяю, напеваю и горжусь сама собой. (Немного зомбированная.)

Перед рестораном, как выставка последних достижений заграничного автопрома, застыла шеренга дорогих автомобилей. Игорь подвез меня к парадному крыльцу, и я сразу увидела господина Туполева со свитой: Назар Савельевич стоял в кольце приятелей-бизнесменов и, хмуро потягивая сигарету, внимал речам какого-то коротышки в смокинге и сбившейся бабочке. Коротышка горячился и, судя по всему, пытался убедить в чем-то моего мужа.

Назар, заметив знакомую машину, вышел из толпы мужчин и помог мне выбраться из салона.

– Привет, – тихо сказала я и подставила щеку для поцелуя.

Господин магнат молча там отметился и повел меня в отель. Тонированные стекла и двери последнего отразили нашу пару, я глянула искоса и поняла, что не нравлюсь себе категорически. Напряженные, вытянутые в струнку нервы вибрировали в каждом члене, и на крыльцо я поднялась не как грациозная супруга первого богатея города, а как ржавый робот, ряженный в дорогое платье.

Только что суставами не скрипела на всю улицу.

– Нам надо поговорить, – улучив минутку, шепнула я.

– Надо, – сурово согласился муж, и я поняла, что о происшествии в беседке ему уже стукнули.

– Мы здесь надолго?

– Нет. Отметимся и домой.

Откуда-то справа от меня раздался зуммер сотового телефона, муж, придерживая меня за локоть, достал из кармана мобильник, я глянула вскользь и замерла в неудобной позе уже совершенно проржавевшим роботом.

В руке Назар держал тот самый мобильный телефон.

Разговаривать он не стал, буркнул – терпит – и, нажав на кнопку отбоя, убрал трубку обратно в карман.

Вернуть на место выпученные глаза я не успела. Стояла, тупо таращилась и обалдело хлопала ресницами.

– Что? – поднял брови Назар.

– У тебя… этот телефон, откуда?!

– А вот об этом нам и стоит поговорить.

– Ты… ты все знаешь?! – обреченно-облегченно пролепетала я.

– Я вообще не понимаю, о чем ты думала?! – разозленным шепотом пробурчал Назар. – Как ты могла оставить мой телефон на вахте?! Где была твоя голова?! Лень до кабинета было подняться?!

– На вахте? – ничего не понимая, пробормотала я. – В твоем офисе?

– Нет! На макаронной фабрике! – И добавил более спокойно: – Хорошо, что кто-то из ребят его под корреспонденцией заметил, мне вернул. А если бы его украли?!

– Но я…

– В следующий раз думай головой, а не местом, на котором сидишь, – отрезало их высочество и легонько тряхнуло жену за локоть, показывая, что прения закончены.

Цепляясь каблуками за кромки ковров и путаясь в ставшем вдруг неудобным платье, чувствуя в каждом колене по ржавому шарниру, я нацепила на лицо гримасу-улыбку и поволоклась возле мужа с видом недорастрелянной королевы. В тот день мое общество оттеняло их величество совсем не выгодно.

Как и ожидалось, нашу пару посадили за столик виновников торжества – Виктора и Агаты Мухобоевых, владельцев открывающегося заведения. (К Виктору я относилась с симпатией, его жена хотела со мной дружить.)

Череда тостов, пожеланий и здравиц отвлекала от закусок не долго. Минут сорок. Потом поздравления и восторги пошли на убыль, и народ начал подниматься из-за столов: кто удобства отправился навещать, кто вышел курить на улицу приятным летним вечером, а прочие просто разбрелись по холлу и собрались по кучкам, следуя интересам.

– Попудрим носики? – многозначительно округлив глаза, сказала Агата. Высокая статная блондинка с широкими скулами и квадратными губами Анджелины Джоли. (Стоит заметить, что американку с такими губами угораздило родиться, россиянка Агата добилась совершенства путем вливания немалых средств и ботокса.)

– Пойдем, – кивнула я и, прихватив сумочку, двинулась к дамской комнате. В последнее время Туполева все больше начинала раздражать папироса в моих зубах, и дымила я теперь преимущественно скрытно.

В дамской комнате у зеркал толпились нарядные женщины. Я поправила прическу, подкрасила губы и, дождавшись очереди в туалет – Агата причитала «надо бы наверх, в кабинет управляющего подняться, да я ключ у мужа не взяла», – быстренько сбегала туда.