Курс выживания

Я просыпалась по утрам, приводила себя в порядок и ощущала такой прилив сил, что просто не знала, куда их девать. Силы эти.

По ночам я вновь впадала в эйфорию, будоражила Туполева и получала от него признание: – У нас словно новый медовый месяц!

Чувство сброшенного с плеч груза, ощущение счастья от правильно сделанного решения давали мне крылья… Я парила, щебетала и ластилась.

Сейчас, ничего не зная об истинных причинах эйфории, Туполев решит, что я парила под действием кокаина. Все, даже мельчайшие обстоятельства действуют во вред мне. На взгляд мужа, у меня не было никаких причин для безудержного веселья. Я беспечно оставила егоребенка на берегу, я опозорилась на презентации, откуда счастье?! Я должна чувствовать вину, а не радость!

От наркоты вся эта прелесть, от наркоты, придет ответ. Все беды и эйфория только от кокаина. И убедить Назара в обратном будет тяжело. Он решит, что, пока отсутствовал, его лукавая женушка сочинила сказку. Подготовила свидетелей и почву, расписала сценарий, состряпала доказательства…

Два дня я ничего не ела. Не умывалась, не причесывалась, не чистила зубы. Бездумным бревном валялась в кровати, смотрела перед собой или в потолок и притворялась мертвой для всего мира. Только когда встревоженная Ирина Яковлевна приказала охране взломать запертую с обратной стороны дверь в дом, я нашла в себе силы подойти к окну и помахать рукой – еще жива, еще в порядке, не стоит беспокоиться. Понимала, что позже и эту странность отнесут на счет вредных привычек – заперлась, кололась, нюхала, – но ничего не могла с собой поделать. Мне расхотелось жить, расхотелось видеть людей, вести привычное существование. Впервые за двадцать семь лет я потеряла волю и желание бороться. Вела себя наподобие амебы и только одной мысли позволяла гулять по отупевшей голове. Меня предали. Обманули. Подставили. Я жертва.

И данный настрой окончательно разрушал волю к жизни. Образ мышления жертвы сделал меня безвольной и бездумной. Практически я уже существовала. На уровне рефлексов. Меня кусали комары, я вяло отмахивалась, холод пробирался сквозь плед, я поплотнее куталась. Мне было даже лень выбраться из кресла и доковылять до разобранной кровати, мелкие неудобства, казалось, отвлекали и выступали слабейшим проявлением жизни.

И все же я заставила себя встать. Пройти в спальню и, рухнув на постель, укрыться одеялом поверх пледа. Я должна убедить себя очнуться и начать действовать. Должна разогнать кровь по венам. Или… хотя бы сделать попытку.

В наши дни каждая читающая девушка знает о признаках депрессии и понимает, что с ней надо бороться. Иначе затянет. В таблетки, разлад организма и тихую клинику с решетками на окнах…

Утром, приказав телу двигаться, я доплелась до кухни и изобрела крепчайший сладкий кофе. Прибегать к сильнодействующим препаратам из аптечки Туполева не решилась. Назар может приехать раньше намеченного, а моя кровь должна быть чистой для повторной экспертизы. Нельзя рисковать, принимая пилюли с неизвестным составом, способным дать повторную реакцию – ПОЛОЖИТЕЛЬНО.

Кофеин немного взбудоражил кровь, и следующие обязанности тело проделало уже живее. Я убедила себя принять душ, вымыть голову, почисть зубы и даже слегка подкраситься.

Пропихнув через зубы и сопротивляющийся пищевод пару бутербродов с икрой – энергия, энергия и еще раз энергия в чистом виде, – влезла в брюки и ужаснулась. Джинсы с меня падали. За почти три дня во мне сгорели килограммов пять живого веса. Отраженное в зеркале бледное лицо с малокровными, просвечивающими через розовый блеск губами заставило усмехнуться – не придется теперь, Соня, страдать на разгрузочных днях. На два месяца вперед, считай, разгрузилась.

Когда я вывела машину из гаража и подъехала к воротам поместья, то их мне сразу не открыли. Один из охранников начал обходить «ниссан» – видимо, хотел что-то сказать или спросить, – но я так на него зыркнула, что парень только рукой махнул, и его напарник тут же нажал на кнопку, и двери разъехались.

Кофеин клокотал в моих венах, давно забытое бешенство добавляло прыти, как обезумевшая ведьма я неслась к монастырю, к коммуне для исправляющихся наркоманов и мечтала лишь об одном – изорвать в клочья морду губернаторского сына. Надавать пощечин и пендалей, сгрести за шкирку и отволочь в ближайший милицейский участок.

И пусть только попробует дать сдачи! В моих руках будет монтировка! Я не прощу! Мельниковдолжен был прекратить эту пытку. Он был обязан дать отбой. Но почему-то этого не сделал, кошмар продолжался. И иной версии, кроме операция «Жертва» продолжает работать, у меня не было. Кокаин в багаже прекрасно укладывался в схему с отравленной сигаретой. Это звенья одной цепи, это работает в одном направлении – из меня делают наркоманку. Для всего света.