Курсант: Назад в СССР 11 (СИ)

Светлицкий досадливо хлопнул рукой по кожаному подлокотнику.

— Ха! Какие коммерсанты, Всеволод Харитонович? — всплеснул руками Рубилин. — Они же все теневики.

— Сегодня теневики, а завтра все измениться может, возьмёт и встанет с ног на голову. Кто был ничем, тот станет всем, как говорится. Или наоборот…

— Вы думаете, нам в открытую позволят заниматься спекуляцией?

— Поживем — увидим, Толя… Не беги впереди паровоза. Я тебе ничего не говорил, и о нашем разговоре никому ни слова, — Варин отец серьезно посмотрел на Анатолия и на стакан в его руке — мол, внемли, несмотря на хмель. И добавил: — Вот только общество и цивилизация всегда развиваются по спирали. Чую, грядет новый виток, и не факт, что моя профессия останется там востребованной, и все это, — писатель широким жестом указал на шкафы с книгами (своими и классиков), — не станет обычной макулатурой. Тогда ты и возьмешь на себя груз ответственности за мою дочь. Понял?

— Да я хоть щас-с! — ударил себя в грудь захмелевший Толя, путаясь в буквах, звуках и словах. — Вы только с родительского авторитета скажите ей, чтобы коллег больше домой не водила! И с Петровым ещё не якшалась!

— С Петровым? — насторожился писатель. — С каким это Петровым?

— Да мент московский, приехал убийство Савелия Артуровича расследовать…

— Вот что, Толя, — Светлицкий отставил пустой бокал и сжал губы. — Это хитрый и опасный человек. Мой тебе совет — держись от него подальше… Ты с ним разговаривал?

— Ну-у… Было пару раз, а что?

— Что он тебе говорил? Может, просил что-то сделать? Ты вспомни, Анатолий, не торопись.

— Да ничего не просил, — пожал плечами парень, борясь с желанием рассказать все как есть, но ведь тогда ему ни за что не выкрасть листочек из мусорной корзины, а значит, этот Петров точно от Вари не отстанет. И тут уж никакая отцова воля не поможет. Москвич — не чета этому безносковому, и в плечах шире, и на морду краше, да еще и из Москвы, да при таком деле. Ну точно уведет Варюху, как пить дать!

— Ничего не просил? — бывший милиционер уловил нерешительность и фальшь в голосе будущего зятя. — Вижу, ты мне о чём-то недоговариваешь, Толя.

Светлицкий смотрел на Рубилина, как следак на пойманного жулика, даже повернулся так, чтобы тому свет от торшера в лицо светил.

Анатолий вдруг почувствовал себя как на допросе, когда уже отпираться поздно, так как есть куча доказательств его причастности.

«Что делать?» — крутилась в его голове тревожная мысль. Соврать? Но Всеволод Харитонович явно его раскусил. И Толя принял правильное решение. Выдал правду, да не всю, а дозированно.

— Вы правы, Всеволод Харитонович, просил меня этот Петров кое о чем.

— Ну?!. — впился в него взглядом бывший ОБХСС-ник.

— Сказал мне с Варей помириться, купить ей букет и все такое…

— Вот как? — Светлицкий поскреб седеющую макушку. — И все? Зачем?

— Сказал, что к Варе он ничего такого не имеет, что я не так про него подумал, когда их в ресторане видел.

— В ресторане?

Писатель продолжал недоумевать, и Анатолий подсыпал ещё деталей.

— Ну, да, они там вдвоем сидели, когда я нагрянул…

— А дальше что?

— Да ничего, — продолжал врать Толя, умолчав про собственное нападение с выкидухой. Хватало и того, что всё это своими глазами видела Варя.

— Где ты с ним встречался? — продолжал сверлить взглядом «подследственного» Светлицкий. — Когда это он тебе про букет посоветовал?

— Да нигде я не встречался. Он ко мне сам на работу приехал…

— Специально, чтобы про букет сказать?

— Да нет, конечно, он про убийство Парамонова расспрашивал. Мол, не знаю ли я, есть ли у него враги.

— Хм… а почему тебя он спрашивал, ты ведь с швейной фабрикой никак не взаимодействуешь? Или я чего-то не знаю?

— Напрямую никак, — умело уцепился за последнюю соломинку Толя. — Но вы же знаете, что в сфере торговли и производства в нашем небольшом городе все друг друга знают. И через мои склады частенько продукция Парамонова по розничным точкам расходилась. Вот… Наверное, они просто всех опрашивают, Всеволод Харитонович, не мудрствуя.

— Ладно… — уже миролюбиво проговорил писатель, вполне удовлетворившись ответом собеседника. — Давай лучше ещё выпьем, сейчас бутылку принесу такого же виски, эта неполная была.

Он вышел из кабинета, а Толя спешно кинулся к мусорной корзине, что стояла возле массивного письменного стола с пишущей машинкой.

— Черт! — вырвалось у парня, когда он заглянул в сплетенную из ивовых прутьев мусорку. — Пустая…

С досады он чуть не расплакался. Не поверит ему гнусный Петров, что корзина пуста была, решит, что его обманули, и точно Варю уведет. Даже если она ему и не особо нужна, как пить дать уведет, назло просто… А потом укатит в свою Москву и бросит. Вот, блин! Что же делать?

Уже слышны шаги Всеволода Харитоновича, еще несколько секунд и он войдет в кабинет.

Толя лихорадочно огляделся и выцепил взглядом стопку отпечатанных бумаг на шкафу. Что это? Да все равно! Петров сказал, что фанату писателя нужен фрагмент черновика — будет ему фрагмент. А чего уж там — пусть сами разбираются.