Курсант: назад в СССР (СИ)

— Мутное какое-то дело это, Андрей. Девушка эта на пробежки в тот парк каждый вечер ходила. Следов сексуального насилия нет. Ценностей при себе не имела. Кому понадобилось убивать комсорга? Но скандал знатный поднялся. Из Москвы представитель ЦК приехал, сказали, что взял под личный контроль расследование. Опера бухтят, говорят что их по два раза в день на заслушивания дергают, о проделанной работе по убийству отчет трясут, а работать толком не дают. Не пойму, почему сыр-бор такой поднялся. Рядовой комсорг, а шуму столько…

А вот это уже интересно. Неспроста шум такой поднялся. Эх… Почему же я не опер здесь. Связан по рукам и ногам. Конечно, могу сходить в розыск и попробовать все узнать из первых уст. Но, во-первых, это наведет на меня подозрения. Свою прошлую связь с Зиной приходилось тщательно скрывать. Во-вторых, хрен, что мне там скажут. Настоящий опер много не наболтает. Всю информацию только при себе держать будет.

След обуви, гипсовый слепок которого, изъяли с места убийства, я в первую очередь лично проверил по картотеке. Естественно, никаких совпадений установлено не было. Изъятые волоски отправили на экспертизу в бюро СМЭ. Они оказались вообще синтетическими, не человека и не животного. Окурок тоже ничего не давал. Пока не с чем его сравнивать.

Но у меня была одна зацепка. И я обязан был ее как-то проверить. В пятницу танцы. Я наведаюсь в тот злосчастный парк. Наверняка, дилер опять будет торговать на своей точке. Тряхну его, как следует, и он падла все мне выложит. Кто или что за ним стоит. Могли ли они убить Зину?

Мероприятие опасное, но придется действовать, как бандиту. Другого выбора нет. Иначе не смогу спокойно спать и не прощу себе этого. Скорее бы пятница.

Но как вытащить ряженого на разговор подальше от посторонних глаз, я себе никак не мог представить. Времени с последней нашей встречи прошло немного. Он явно меня сразу узнает. Нужен какой-то план. И один я не справлюсь. Придется привлечь Быкова.

Ох… Как же мне не хочется впутывать Тоху. По-любому с ним опять влипнем. Я любил все делать в одиночку. Чтобы без шума и пыли. Но одному тут совсем никак.

Эти жлобы, что гнались за нами на Москвиче, скорее всего опять там будут. А может их еще больше будет. В любом случае одному мне не вывезти.

Мы договорились встретиться с Быковым в пивной и все обсудить за кружкой пенного. Уже четверг, а план на завтра не готов.

Около восьми вечера мы добрались до “злачного” места и заняли один из столиков в пивном зале. В будни здесь было посвободнее. В выходные народу всегда битком. Но ушлые и предприимчивые завсегдатаи-гуляки делали на этом своеобразный бизнес.

С самого утра они оккупировали все свободные столики и неспешно цедили пивко. За небольшую мзду — кружку или две пива (в зависимости от дня и времени суток) они могли любезно уступить столик страждущему путнику, забредшему на огонек. И так весь день. Ждали свободного столика, скоренько занимали его и опять угощались халявным жигулевским.

Антон расстелил газету “Известия” на стол. Посмотрел на ее лицевую сторону. Вздохнул и перевернул изображением орденов, которыми награждена газета, вниз. Выложил на бумагу вяленую воблу с душком, одну рыбину пододвинул ко мне. Сам стал неспешно обдирать шкурку и плавники. Чешуйки щелкали и отскакивали мимо газеты.

— Ну, давай, — сказал я, протягивая ему кружку наполненную до ободка янтарным. — За успех нашего мероприятия.

Быков протянул в ответ свою, мы чокнулись, а он снова вздохнул:

— Что-то я побаиваюсь, Андрюха. Честно…

— Понимаю. Тебе решать. Заставлять не буду. Если что, я пойму.

— Не-е… Ты что? Одного я тебя не отпущу туда. Просто, скажи мне! Как мы этого хмыря из центра танцплощадки вытащим? Там же люди будут. Дружинники, мордовороты опять же…

Я отпил жигулевского. Сегодня оно было особенно резким, с горчинкой, пахло хлебом и вспаханным полем. Про такое здесь говорят: “Неразбавленное”.

Опустошив за раз полкружки, я крякнул от удовольствия. Все-таки, как ни крути, а пиво в СССР было вкуснее. Я поставил кружку на стол. Запотевшее стекло отпечаталось на газете мокрым ободком.

— Если бы я знал, Тоха, как это все красиво провернуть, то тебя бы не позвал. Как говорится, одна голова хорошо, а с Быковым лучше. Думай друг, думай. Пивка хлебни. Расслабляет, может мысли сами набегут.

— И далась тебе эта Зина, сколько ты с ней был? Недолго?

— Дело не в этом. Хоть даже если бы у нас и не было ничего, я бы все равно этого бы не оставил. Я должен знать. Виноват я или нет. И понять, кто ее убил.

— А что это изменит? Комсорга уже не вернешь…

— Зато мой спокойный сон вернуть еще можно. И тварь ту хочу найти.

Честно говоря, мозгом я понимал, что Быков прав. Но я сам от себя не ожидал, что моя зачерствевшая и закаленная невзгодами многолетней службы душа, так отреагирует на смерть Зины.