Курсанты

На столе у Петлюры, сидящего впереди, конспекта уже не было. Хатников недоверчиво посмотрел на Шефа, потом на старшину Тарасова, как будто говоря: гляди ж ты, ответил. А затем, чуть подумав, вывел против фамилии Шефа оценку пять.

Это был редкий случай, когда удалось провести Хатникова. Шеф же ещё долго потом радовался и хихикал, словно ребёнок и обнимал своего спасителя.

После звонка, возвестившего о конце занятий, раздалась команда:

– Всем в актовый зал на лекцию.

– О чём лекция?

– О любви.

– О-о!

Лекция – не торжественное собрание, где оратор, словно пономарь панихиду, заранее читает заготовленную речь о текущей учёбе и задачах на предстоящий период. Единственное, что хорошее в этом деле – можно поспать, кто не высыпается. Все бросились занимать в зале места, ибо далеко ходить не надо: зал этот, служащий и кинотеатром размещался на первом этаже.

– Дядя! Эй, дядя! – орал Гарягдыев. – Сюда ходи, я место забивал.

На сцену вышел старый щуплый старикашка, что вызвало бурный смех в зале. Странно видеть старого человека, говорящего о любви. Дедок долго протирал очки и перекладывал какие-то свои бумажки. Посыпались шутки.

– Не рассыпался бы.

– Вентиляцию нужно выключить, а то ещё сдует.

Старикашка начал издалека. Заговорил о прогрессе, которого достигла страна, привёл примеры эстетики нравов до и после революции.

– Ближе к теме! – выкрикнул кто-то, – лекция-то про любовь.

А лектор, быстро завоевав симпатии слушателей, очень тонко и науку и культуру подвёл к теме любви. Говорил он здорово. Приводил массу исторических примеров, читал выдержки из газет, цитировал писателей и философов и в течение почти часа держал аудиторию в полном к себе внимании.

– Итак, заканчивая нашу беседу, хочу сказать: будьте, молодые люди, ласковы и бережливы со своей, девушкой, женой. Ведь она – ваша единственная на всю жизнь. А кто мечтает о многих, как вот тут из зала выкрикивали, тот ошибётся когда-нибудь. Ну и последнее. Вы почти все тут не женаты. Мой вам совет: не выбирайте себе женщину методом демократического централизма, то есть снизу вверх, как в армянском анекдоте. Ибо жизнь – не анекдот.

Рядом заёрзал Дядя, чего-то бормоча.

– Ты чего?

– Зачем говорит – один жена можно? У нас много можно. Много лучше, чем одна. Одна надоест.

– За многожёнство уголовная статья есть, Дядя, – ответил я.

– Какая статья? – возмутился, услышав мой ответ, сидящий рядом Чингиз Бакежанов. – У нас секретари райкомов по три-четыре жены имеют. Да и остальные многие тоже. Правда, кормить всех нужно.

Под конец лектор ответил на вопросы.

– Я двоих сразу люблю. Как быть? – задал кто-то вопрос из зала.

Лектор озадаченно посмотрел на парня.

– Уверяю вас, вам только кажется, что любите двоих. На самом деле ни одной не любите.

В зале раздался смех. Около получаса старикашка отвечал на вопросы, но подходило время обеда и лекцию закончили. Столовая была рядом, и туда бросились без строя. Чего ж строиться, чтобы пройти двадцать метров?

За нашим столом уже сидели Цысоев, Лёха Шевченко и Каримов. Все трое заразительно смеялись.

– Саня, – сказал Каримов, – как только женюсь – всё буду делить пополам, как сейчас лектор советовал. Жена будет готовить, я – есть. Я буду пачкать, она – стирать, она – в магазин за продуктами, я – на стадион футбол смотреть…

– Она уйдёт к другому мужчине, ты останешься один, – докончил я под общий смех.

После обеда в расположение роты неожиданно прибыл командир батальона и приказал построить роту.

– Все, кто имеет неудовлетворительные и не исправленные оценки по любой дисциплине – выйти из строя!

Вышло двенадцать человек.

– Вот они, гвардейцы! – загремел Юрманов. – Краса и гордость училища. Цвет пятой роты. Старшина! Весь наряд с субботы на воскресенье заменить вот этими, – ткнул пальцем в сторону двоечников. – В караул всех! Стыд и позор! Лучшая рота в батальоне встречает Первомай такой успеваемостью. И чтобы за пять оставшихся дней до праздника исправить все неуды. Сам проверю.

Юрманов прошёлся вдоль строя.

– Кстати, кто не знает, что завтра выборы в народные суды?

– Знаем! – хором закричали все.

Как оказалось, о выборах майор спросил не случайно. Два часа назад в помещение 3-й роты, где командиром был Мария Ивановна, зашёл заместитель начальника училища по лётной подготовке Ивко. Чего он туда забрёл непонятно, ибо руководители такого ранга по казармам не ходили. Возможно, был не в настроении, и требовалась разрядка.

– Смирно! – истошно заорал очумевший дневальный, увидев высокое начальство.

А Ивко, поискав взглядом, к чему бы придраться в смысле беспорядка, ничего существенного не нашёл. И тогда спросил дневального:

– Товарищ курсант, какое у нас завтра событие?

Тот, заикаясь от присутствия большого начальства, ответил, что выборы в народные суды.

– А за кого мы будем голосовать?

– Ну, это, за судей, – нашёлся дневальный.

– Понятно, что за судей. Я фамилии спрашиваю?