Курсанты. Путь к звёздам

В этом зимнем каникулярном отпуске Таранов впервые торопился назад в Питер. Но за неделю до окончания каникул попал на свадьбу земляка – курсанта из соседнего взвода. Они часто ездили одним поездом домой на юг, порой несли вместе службу в наряде, сидели рядом на занятиях в лекционных аудиториях. Армейское землячество сродни братству по крови: есть ответственность друг перед другом, первая помощь всегда появляется от земляка, а теплая привязанность между ними длится годами.

Если эта свадьба ничем не отличалась от большинства застолий с традиционным «Горько!», то встреча с невестой Семена поразила. В ожидании росписи Таранов, как свидетель бракосочетания, стоял с ней вдвоем перед дверью ЗАГСа. Жених-земляк в новом черном костюме и лакированных туфлях выскочил в туалет, и задерживался там непростительно долго. Без пяти минут до начала церемонии невеста откидывает фату и говорит:

– Таранов, возьми ты меня в жены! – она так делала ударение на «ты», что в честности ее порыва усомниться было сложно. Тут появился жених, оправляясь на бегу: похоже, медвежья болезнь от сомнений в собственном выборе его сильно подвела, – но мероприятие продолжилось по установленному протоколу.

В год выпуска женились многие из сокурсников. Близился выпуск из училища, и уезжать в дальний гарнизон или удаленную «точку» хотелось с семьей. С женой рядом предстоящие трудности казались не такими тяжелыми, как их описывала литература и рассказы ветеранов ПВО.

Алёна приехала встречать Таранова в Пулково одна, с маленьким подснежником в руке. Он ей вручил букет южных тюльпанов и страстный длинный поцелуй. Любое мгновение, которое дарило им судьба, обоим хотелось продлить, как можно дольше. Они созвонились заранее, и девушка нашла время и возможность вырваться из института. Поехали вместе на такси с Марком и Генкой. Пока сидела Алёна на заднем сиденье, все смеялись, шутили, делились впечатлениями отпуска. Она рассказывала курсантам про снежный Питер. Они – про солнечный юг. Генка смешил уральскими историями. В городе девушку высадили у самого института и отправили на встречу с научным руководителем дипломной работы. По дороге в Горелово Семен не выдержал и решительно выдал:

– Я хочу на ней жениться.

– Таран! Ты неисправим. Женитьба – это самоубийство! Ты сгубишь свою молодость, как миллионы других… Это, как колея. Ты в нее попадаешь, и всё! Шаг влево-вправо – побег. Прыжок на месте – провокация, – Генка уверенно отговаривал друга, а сам посматривал на Марка, ожидая поддержки.

Дымский молчал. В этом отпуске он тесно сошелся с девушкой на год его младше. В соседнем дворе они пару раз пересеклись случайно, и потом весь отпуск провели вместе за чтением книг, походам по музеям и театрам.

– Похоже, с такими советчиками я сам должен принимать решение, – именно в эту минуту Таранов вспомнил невесту своего земляка.

– А ты как думал? Тот самый случай, где ни сват, ни брат не помощник. – Здесь не удержался Марк, и высказал свое мнение.

– Ты обязан доложить по команде, что собрался жениться. Знаешь об этом? – Генка сказал то, о чем Таранов совсем забыл. – Если Малешкин тебе разрешит, тогда женись!

Машина подъезжала к воротам училища. Памятник воину ПВО у главного КПП встречал их снежными сугробами на погонах и комком на фуражке. В день выпуска сапог этого бойца должен стать черным. Этой традиции не один год, и поддержать ее – задача выпускников. Так везде. Известно, например, что над входом в Вильнюсское командное училище радиоэлектроники ПВО на большой высоте издавна были установлены два женских бюста, олицетворяющие наяд, которым перед выпуском одевали бюстгальтеры, а на голову – противогазы.

Чистили яйца Гераклу в Екатерининском парке Царского села курсанты Ленинградского высшего военно-морского инженерного училища; они же одевали тельняшку на могучего орла, которым заканчивалась Чесменская колонна в том же парке города Пушкина.

В приволжских училищах выкидывали батарейные телевизоры, которые покупались за свои деньги на первом курсе, из окна казармы прямо на плац. Были шутники в кавказских училищах, что забирались в горы и рисовали на скалах отметки, которые держались дольше, чем лампасы на брюках генерала…

Пошел последний семестр обучения в училище. Опять учеба, наряды, уборка территории, а до выпуска 4 месяца. Курсанты зубрили новые темы, выступали с докладами, готовились к семинарам, изучали работы классиков марксизма-ленинизма. Таранову в голову не лезло решительно ничего нового, только мысли об Алёне тревожили его круглосуточно. В очередное увольнение комендант общежития не разрешил курсанту пройти к любимой, тем более остаться на ночь. Этот запрет переполнил чашу терпения своеобразно: Семен объяснился в любви, и тут же в фойе предложил девушке руку и сердце. Алёна согласилась мгновенно.