Курсистки

…Дядю Володю Вика любила. Но его жена вызывала в ней сложное чувство: с одной стороны, Вике нравилось, что та всегда разговаривает с ней, точно со взрослой, отрывистыми фразами иногда ставя ее в тупик. Вроде, обидеться бы, ведь как бы обозвала недоумком, но Вика понимала, что именно недоумок она и есть. По крайней мере, в данной, обсуждаемой ситуации. Так умела в двух словах объяснить ей тетя Света. Впрочем, тетей Светой называть она себя не разрешала, только Светланой. Но, что не нравилось в Светлане – это ее отношение к сыну. Ванька был рожден ею в тот же год, что и родилась Вика. Но, Вика не могла долго общаться с этим «ботаником», потому, как тема для разговоров у него была одна: учеба. Как удалось матери забить подростку голову только книжной премудростью, Вика не знала. Ванька из – за отсутствия свободного времени не гулял во дворе, и, что от него хочет Вика, не понимал. А Вика хотела его показать своим подружкам: к четырнадцати годам он накачал мускулатуру, занимаясь в спортзале регулярно и с удовольствием. Такой красивой фигуры не имел ни один из Викиных знакомых. Девчонки обзавидовались бы, знай, что этот красавчик – Викин друг. Но, затащить Ваньку на тусовку в конце двора ей не удавалось: он все время куда – то спешил: то в физическую школу при Университете, то в спортзал.

Имея свободу, выписываемую матерью в полной мере (дома дочь ей только мешала), Вика школу посещала, но жила в основном жизнью двора. И ей это нравилось…

Посмотрев на Лунева, Вика согласно кивнула головой. Она не видела, как Лунев облегченно вздохнул. Выполняя просьбу друга опекать Вику, он очень слабо представлял, как он будет это делать: девочка была неуправляемой с самого раннего детства. То, что она согласилась остаться у Агнессы Бауман еще на год, сильно облегчало его жизнь.

Вика, Ксюша и Соня были вместе до Рождества. А потом Софья ушла. Ушла неожиданно, не вовремя: осталось учиться – то всего пол – года. Ушла она с любимым человеком. Было слегка завидно, потому, как все у них всерьез, по – взрослому. А она, Вика, даже еще не влюблялась толком ни разу.

Вика не была на суде над матерью. Но, знала: той дали десять лет. Простить Вика ее не прощала, жалеть не жалела, вычеркнув Валерию Георгиевну Шляхтину из своей жизни. Она даже в мыслях не называла ее матерью, обвинив без всякого суда своей не прощающей ничего молодостью. О том, что десять лет пройдут, она тогда не думала. Думала она часто о той, из – за которой все и случилось. Ее она не обвиняла, ее она хотела бы увидеть, с ней хотела поговорить об отце. И самый главный вопрос к ней был бы о том, вспоминал ли о ней отец? Но, как сказал Лунев, после суда эта женщина уехала из города.

Как – то странно дядя Володя о ней говорил: осторожно, словно бы боялся сболтнуть что – то, ее касающееся лично. На вопрос, кто она по профессии, буркнул что – то вроде: лечит она людей. Вика поняла, что она врач. Но, глядя, как Лунев в сомнении качает головой, заподозрила, что он сам толком не знает, что и сказать. А про красоту ее (это же нужно знать, красива ли та, за которой отец пропал!) и слова не вымолвил. Помычал только, а глаза в это время в сторону отводил. «Так неужели же не красавица? Для отца! Да по нему все бабы знакомые западали!» – с обидой даже подумалось Вике.

Вика точно могла назвать дату, когда из нее вышла вся дурь. Это даже не тот день, когда она узнала про смерть отца, это как раз тот день, когда приезжал Лунев. Она, все – таки заметив, что он рассеян и неуверен, поняла, что надеяться нужно только на себя.

Последний год у Агнессы Бауман пролетел мухой. Она не высыпалась, наверстывая то, что было упущено. К тому же, узнав, что отец оставил ей акции, понимала, что хоть как-то в бизнесе она должна разбираться. Поэтому и пошла к Агнессе с просьбой ввести в программу что – нибудь такое, чтобы можно было хотя бы улавливать смысл того, о чем будет говорить Лунев. «Умничка, Викуша!», – обрадовалась искренне Агнесса, услышав ее просьбу.

Они с Ксюшей плакали, провожая Софью. Они с Ксюшей плакали, когда собирали свои вещи.

Ее забирал из школы Лунев. Когда машина уже поворачивала на трассу, Вика увидела на обочине дороги одинокую фигуру. Она узнала Зинаиду. Но, так и не определив к ней пока своего отношения (не уберегла ж отца!), проехала мимо.

Глава 3

Ксюша смотрела на себя в зеркало и тихо млела. В вытянутой руке она держала свою фотографию, на которой она, пятнадцатилетняя, была похожа на рассерженного ребенка. Она переводила взгляд со снимка на отражение в зеркале и улыбалась: она сама себе нравилась. И еще она очень хотела увидеть в глазах Клима если не восхищение, то хотя бы мужской интерес.