Читаем Курская битва, которую мы начали полностью

Курская битва, которую мы начали

Как видно, ни одной из сторон не удалось в полном объеме решить задачи своих воздушных операций, проведенных накануне Курской битвы, однако советское командование по их итогам пришло к важному выводу – на совещании в Ставке Верховного Главнокомандования было принято решение увеличить производство самолетов-истребителей и улучшить организацию истребительной авиации в целях ее массированного применения [765] . В результате в короткое время истребителей стало выпускаться больше, а их использование было улучшено в соответствии с рекомендациями, выработанными в основном по результатам воздушного сражения на Кубани. В частности, в ходе воздушных боев на Кубани истребительные части советских ВВС стали впервые систематически, а не эпизодически использовать тактику немецких истребителей, что впоследствии нашло отражение и в приказах, регламентирующих организацию и тактику действий истребительной авиации Красной Армии. Таким образом, воздушные операции советских ВВС на южном крыле Восточного фронта в апреле-июне 1943 года объективно привели к численному и организационно-тактическому усилению истребительной авиации русских.

Соответственно, в связи с недостаточностью истребительных сил с началом операции «Цитадель» немецкая авиация полностью перешла к непосредственной поддержке войск на поле боя, тогда как удары по выдвигавшимся резервам противника наносились только от случая к случаю [766] . Причем, не располагая достаточным количеством самолетов-истребителей для завоевания и удержания господства в воздухе над всей зоной боевых действий, немецкое командование сосредоточило усилия истребительной авиации на важнейших направлениях, предваряя бомбовые и штурмовые удары посылкой крупных групп истребителей прикрытия [767] . Поэтому усилия немецкой авиации оказались локализованы в основном объектами во фронтовой полосе – в тактической зоне около 20 – 30 км в ширину и не более 10 – 20 км в глубину, а коммуникации и районы сосредоточения советских резервов остались вне зоны воздействия [768] . Господство в воздухе в этом ограниченном районе немецкие истребители пытались обеспечить за счет повышения интенсивности боевой работы, приблизив значительную часть основных аэродромов на расстояние до 18 – 30 км от линии фронта, а также используя многочисленные промежуточные посадочные площадки (площадки «подскока»), расположенные от нее в 5 – 6 км [769] . Однако истребителей для прикрытия бомбардировочной и штурмовой авиации все равно не хватало, поэтому пилотам бомбардировщиков и штурмовиков приходилось самостоятельно вступать в бой с советскими истребителями. Для таких случаев ими использовались плотные боевые порядки, позволявшие самолетам взаимно прикрывать друг друга, либо специальная тактика маневрирования с учетом разницы скоростей боевых машин. Так, выполняя боевые задачи под Курском, командиру группы пикирующих бомбардировщиков Ju-87 (Junkers-87) капитану Эгберту Яэкелю (Egbert Jaekel) удалось уничтожить 8 советских истребителей, хотя и его машина была сбита 17 июля в районе Большое Очкасово, уже в ходе сражения за Орел, а Яэкель погиб [770] .

Кроме того, общую активность немецкой авиации в районе Курского выступа существенно ограничивали незначительные запасы авиационного горючего [771] . Например, генерал Фридрих Клесс указывает [772] , что к концу июня 1943 г. общий запас авиационного бензина марки В-4 снизился до 4 886 тонн при ежедневном расходе в среднем около 287 тонн; в течение июня было израсходовано 8 634 тонны бензина В-4, а поступило 5 722 тонны; на протяжении этого же месяца общее потребление бензина марки С3 (для самолетов типа FW-190А-4, А-5 и А-6) составило 1 079 тонн, а поставки – 441 тонну. При этом горючее могло быть доставлено на аэродромы к линии фронта только по истечении 10 – 14 дней с момента выделения, за время от 4 до 8 суток после вывоза с территории Германии. Эти обстоятельства вынуждали командование германских военно-воздушных сил вести «топливную тактику», обеспечивая воздушную поддержку сухопутных войск только тогда, когда ситуация становилась критической или сражение на определенном участке достигало кульминации.

Таким образом, к июлю 1943 года на советско-германском фронте сложилось своеобразное положение: обе стороны старательно совершенствовали свою оборону и в то же время готовились к наступлению. Однако первыми начать это наступление пришлось немецким солдатам, поскольку командование германской армии не решилось дольше выжидать и уступить инициативу противнику.