Курская битва, которую мы начали

Как видно, хотя генерал Гот показал удивительные по точности прогностические способности, но он сомневался в возможности решить поставленные оперативные задачи выделенными для этого силами и средствами, а также опасался контрударов со стороны резервов противника. Поэтому фактически Гот предлагал Манштейну приостановить наступление на Курск, чтобы обеспечить ударную группировку за счет переноса действий 2-го танкового корпуса СС на прохоровское направление, вопреки основному плану операции и требованиям Главного командования. Таким образом, прогнозы Гота оправдывали отказ командования 4-й танковой армии от наступления на Курск.

С. Ньютон указывает [556] , что, согласно немецким источникам, 10 – 11 мая 1943 года фельдмаршал Манштейн побывал в штабе генерала Гота для обсуждения тактических деталей предстоящего наступления. Формальной причиной визита фельдмаршала стал отчет, подготовленный Готом в отношении операций «Ястреб» и «Пантера», которые Гитлер и Генеральный штаб сухопутных войск первоначально рассматривали в качестве предваряющих наступление под Курском.

План операции «Ястреб» (нем. «Habicht»), приказ о подготовке которого Гитлер отдал 2 марта, предусматривал удары оперативной группы «Кемпф» и 1-й танковой армии по двум сходящимся направлениям, чтобы ликвидировать выступ на реке Донец юго-восточнее Харькова, в районе Чугуева и Изюма. Затем фюрер санкционировал планирование операции «Пантера» (нем. «Panther»), еще более крупного наступления 1-й и 4-й танковых армий с целью выбить противника с Центрального Дона и вернуть фронт обратно на рубеж, проходящий от Волчанска через Купянск до Сватово. Согласно предварительному плану этих операций, подготовленному штабом группы армий «Юг» к 23 марта 1943 года, фельдмаршал Манштейн рассчитывал здесь на применение всех тех танковых и моторизованных дивизий, которые впоследствии были выделены для операции «Цитадель». По поводу дальнейших наступательных действий Манштейн исходил из предположения, что его группа армий дополнительно получит в виде усиления не менее девяти пехотных дивизий от Генерального штаба сухопутных войск или из других групп армий.

Ответ Гота, ориентировочно составленный в начале апреля, затрагивал проблемные вопросы по поводу численности и расположения войск, предназначенных для указанных предварительных наступательных операций. Прежде всего, Гот заметил, что Генеральный штаб сухопутных войск, вероятнее всего, не предоставит дополнительных подкреплений, тогда как танковые и моторизованные дивизии понесут тяжелые потери еще до главного наступления. Однако основной причиной возражений командующего 4-й танковой армией против вспомогательных наступлений была проблема вероятного вмешательства в ход боевых действий советских стратегических резервов. Хотя Гот соглашался, например, что пять танковых и моторизованных дивизий, включенных в состав 4-й танковой армии, могут пробить оборону русских, но утверждал, что этих сил явно недостаточно для сражения с бронетанковыми резервами врага. По оценкам Гота, перед его фронтом Красная Армия сосредоточила танковый и гвардейский механизированный корпуса, тогда как еще два танковых корпуса находились в составе советской группировки на участке 6-й армии группы «Юг» на фронте по реке Миус, и такое же количество подвижных соединений противника было в районе севернее Белгорода. Кроме того, согласно сведениям воздушной разведки и других источников разведывательной информации, к северу от Купянска находились еще три танковых и один механизированный корпуса из стратегического резерва. С учетом отдельных танковых полков и бригад противника, это означало, что рассредоточенные по трем направлениям одиннадцать немецких танковых и моторизованных дивизий, в каждой из которых на тот момент в среднем насчитывалось около семидесяти танков, должны действовать против десяти вражеских танковых и механизированных корпусов (не менее 1 500 танков. – П. Б.

). Для этого, сделал вывод Гот, группе армий «Юг» потребуются не только все пехотные дивизии, обещанные Генеральным штабом, но также четыре или более танковых дивизий дополнительно.

Такой ответ генерала Гота, во-первых, показывает, что, как и другие военачальники из числа высшего военного руководства Германии, он был занят поиском средств борьбы против советских стратегических резервов. Вследствие тяжелого поражения 4-й танковой армии под Сталинградом данный вопрос стал для него важнейшим задолго до начала операции «Цитадель». Соответственно, и саму эту операцию Гот, по-видимому, рассматривал исключительно в контексте возможности решения указанной проблемы.

Во-вторых, как отмечает С. Ньютон [557] , ответ Гота позволяет более глубоко понять его отношения с Манштейном. Аргументы Гота были приняты фельдмаршалом, который использовал их, чтобы выступить против проведения операций «Пантера» и «Ястреб». Ньютон считает, что состоявшийся обмен мнениями определил тон будущих взаимоотношений между двумя этими людьми. При этом фельдмаршал Манштейн оказался не первым из командующих, кто обнаружил, что Герман Гот – подчиненный с сильным характером. Так, во время планирования операции «Барбаросса» в начале 1941 года Герман Гот возглавлял 3-ю танковую группу в составе группы армий «Центр», и командующий группой фельдмаршал Теодор Бок (Theodor Bock) был поражен тем упорством, с которым Гот отстаивал собственные оперативные представления (касающиеся взаимодействия пехотных и танковых войск на различных этапах проведения и развития этой операции по нападению на СССР. – П. Б. ). Командующий группой армий понял, что если он согласится с Готом, то окажется изменена вся структура операции, поэтому отказался менять планы. Гот не позволил прекратить дело и продолжал спорить по этому поводу, причем в середине марта 1941 года Бок отметил, что «Гот с самого начала бросал взгляды за Днепр и Двину и уделял мало внимания возможности атаковать и уничтожить врага, который находится и ведет сражения поблизости». С учетом общей стратегической ситуации и требований Генерального штаба сухопутных войск Бок отметил: «… я вынужден отказаться от решения Гота, хотя многое можно сказать и в его пользу. Это не могло произойти без многочисленных споров». Однако менее чем через две недели начальник Генерального штаба сухопутных войск Франц Гальдер отмечал, что Готу требовались прямые указания действовать совместно с пехотными дивизиями в начале наступления.

Следующим летом, в ходе проведения первого этапа операции «Блау», Гот командовал 4-й танковой армией, а Теодор Бок возглавлял группу армий «А», тогда как Гальдер все еще оставался начальником Генерального штаба сухопутных войск. В начале июля Гальдер отдал приказ фельдмаршалу Боку силами 4-й танковой армии взять Воронеж, но, столкнувшись с тем, что Герман Гот обращается к своим знакомым в высших военных кругах, чтобы уклониться от исполнения этого приказа, пришел к выводу о способности этого генерала оказывать сильное влияние на свое непосредственное руководство. Фельдмаршал Бок стал полностью зависеть от инициативы Гота и слишком поздно понял, что поддержка изменений, внесенных Готом в план наступления, оказалась главной причиной, по которой его самого вскоре отстранили от командования.

При этом сам генерал Гот остался на посту командующего 4-й танковой армии, что можно объяснить лишь мнением С. Ньютона [558] , согласно которому успешная служебная карьера Гота объяснялась его национал-социалистическими взглядами и приверженности гитлеровской идеологии.