Курская битва. Оборона. Планирование и подготовка операции «Цитадель». 1943

Вместе с тем конкретная реализация замысла на этапе оперативного планирования представляется примитивной и рискованной – двусторонний охват, очевидный для противника, который обладает двукратным превосходством в силах и средствах и занимает заранее укрепленные и глубоко эшелонированные позиции. По мнению генерала Фуллера[523], план операции «Цитадель» был построен по тому шаблону для молниеносных наступлений, который излагался в немецких учебниках 1939 года (классическая операция на окружение по типу битвы под Каннами, нем. Kеsselschlacht, буквально «котельная битва». –

П.Б.).

Советские военные историки по этому поводу замечают[524], что если военное искусство фашистской Германии все еще определялось взглядами фельдмаршала Альфреда Шлиффена (Alfred Schlieffen), то советское военное искусство уже обогатилось опытом двух лет войны и шагнуло далеко вперед. Согласно выводам исследования Генерального штаба Красной армии[525]

, шаблонный подход немцев к разработке плана операции позволил советскому командованию точно предугадать основные направления главных ударов противника и сосредоточить силы и средства на обоих фасах Курского выступа, оставив его вершину относительно слабо насыщенной войсками.

Тем не менее, касаясь непосредственно последнего утверждения, генерал Гудериан указывает[526], что в период до принятия окончательного решения о проведении операции «Цитадель» Гитлер рассмотрел два альтернативных предложения. Одно из них состояло в проведении фронтального наступления против Курского выступа, а другое – в наступлении из района Харькова в юго-восточном направлении, с последующим расширением фронта прорыва. Оба этих предложения внес Манштейн, и они, по-видимому, были отклонены[527].

Говоря о первом предложении, Теодор Буссе отмечает[528], что и Генеральный штаб сухопутных войск, и армейские штабы ожидали успеха операции «Цитадель», предполагая, что она начнется в середине июня, когда противник, безусловно, еще не успел бы восстановить свою боевую мощь. Однако эти ожидания менялись вместе с обстановкой у врага и переносом даты наступления позднее 10 июня. В конце июня изменение общей обстановки привело к дискуссиям по поводу целесообразности быстрой перегруппировки, чтобы начать неожиданое наступление с запада, возможно, из района Рыльска. Это наступление могло привести к раскалыванию Курского выступа на две части, после чего последовало бы уничтожение разделенных советских войск.

Генерал Эрхард Раус утверждает[529], что наступление на Курск через район восточнее города Сумы позволяло нанести удар по самому слабому участку обороны противника и, как следствие, подвижные танковые и моторизованные соединения германских войск должны были затратить на прорыв меньшие силы и раньше приобрести свободу маневра в сторону флангов.

Как видно, германское командование учитывало относительную слабость войск и позиций противника в западной части Курского выступа.

Однако, во-первых, операция по указанному плану не могла привести к окружению большой массы советских войск (оперативные и стратегические резервы Красной армии вообще оставались далеко вне зоны ее проведения и располагали полной свободой маневра), хотя для организации наступления необходимо было полностью изменить порядок сосредоточения и развертывания войск, маршруты их передвижений по железным и шоссейным дорогам, а также создать новую основу снабжения со всеми требуемыми изменениями коммуникаций и системы подвоза, что являлось невыполнимым по причине недостатка времени[530]. Кроме того, такие мероприятия стали бы задолго известны советской разведке и немедленно вызвали соответствующее усиление угрожаемого направления.