Курсом зюйд (СИ)

Едва прошли скромные солдатские свадьбы, и новые харьковские обыватели переехали из казарм в дома своих избранниц, как Савва Васильевич внезапно вызвал Черкасова к себе. Дескать, дело спешное, бросай всё и приходи. Евгений, пока шёл к обиталищу коменданта, сломал себе голову, пытаясь догадаться, что могло стрястись. Может, шведы всё-таки что-то натворили? Или солдаты Сибирского полка? Эти как раз пытались пару раз учинить буйство в местном кабаке, приходилось самолично воспитывать гиперактивных солдатиков — в том числе и финансово. «Кулаки чешутся? Так найди меня и подерись! Одолеешь — слова не скажу!..» Желающих помериться силами с капитаном Черкасовым почему-то не нашлось. После вынесения выговоров, нарядов вне очереди и солидных штрафов солдаты поутихли, но мало ли что…

— Что случилось, Савва Васильевич? — он не стал терять время на предисловия и задал вопрос с порога. — Мои что-то натворили?

— Если б натворили, я б сообщил, — мрачно ответил Айгустов. — Татары в окрестностях объявились.

Евгений примерно представлял, что это означает, и ситуация ему совсем не понравилась.

— Они и зимой сюда набегают? — он задал уточняющий вопрос. — Лошадей же по такому снегу кормить нечем.

— А идут малыми отрядами, о треконь. Лошадь падёт — съедят, а сами на свежую пересядут. Ежели разорят село, то тамошними припасами лошадок покормят да ясырь возьмут и в свой Крым поганый гонят, — пояснил Савва Васильевич. — Малец на днях пропал, родня ко мне бегала — помоги, мол, сыскать. И так в дозоры верхами ходим, так отчего бы не помочь? Дни были погожие, потому следы быстро нашли. Он в село к сродникам побежал да заночевал у них. А тут татары… Словом, Евгений Васильевич, закончились спокойные деньки. Раз повадились, то уже не отстанут.

— В прошлом году они приходили?

— Да их тут давненько не видели, года три или четыре точно. Но не зимой они приходили тогда, за то поручусь.

— Значит ли это, что они сейчас не столько за ясырём, сколько в разведку пришли?

— Всё может быть, Евгений Васильевич. Не удивлюсь, коли так.

— Тогда они уже знают, что гарнизон усилен, но весной мы уйдём.

— Велел ли вам государь в особый срок в Тобольске явиться?

— Нет, сроки на моё усмотрение. Но если вы предлагаете немного задержаться, то в каком статусе будут шведы? Я бы не стал их вооружать. По крайней мере, пока город не в осаде. Да и то…

— Поживём — увидим, — философски заключил Савва Васильевич. Здесь, вне похода и парадов, он предпочитал в качестве повседневной одежды свой старый полковой мундир с нашитым на него новым генеральским позументом. И парика не носил. — Однако ж коль будет нужда, вы поговорите с фельдмаршалом свейским. Меня он слушать не станет, слишком много крови промеж нами. А вас послушает.

— Я сам отпишу государю, — Евгений не заметил, как сказал это по-здешнему, и с теми же интонациями, какие были приняты в этом времени. — Письмо будет зашифровано, кто попало не прочтёт. Но курьера надо отправить немедля.

Интермедия.

—…А старый чёрт-то слёг. Даст Бог, лечить его станут как должно — чтоб точно не встал.

Пётр Алексеевич относился к коллегам-монархам по большей части уважительно, однако были и исключения. То есть на публике-то уважение выражалось в должной мере — политику никто не отменял. А непублично государь имел возможность высказать всё. Что думал об оных на самом деле. Того же Карла Двенадцатого он искренне уважал за его тактические таланты, но по поводу стратегического мышления и государственной деятельности шведа выражал мнение исключительно матом. А насчёт короля Франции — язвил, как мог. Троллил, как сказали бы тремя веками позднее.

— Что по поводу его сынка скажешь?