Курт Кобейн. Serving the Servant. Воспоминания менеджера «Nirvana»

– Я никогда не была поклонницей их музыки, но любила их культуру.

Riot Grrrl и Кортни Лав олицетворяют собой два направления панк-роковой мысли, которые Эверетт Тру описывал следующим образом: «Были группы вроде Sex Pistols или The Clash, которые считали, что нужно тайком проникнуть в общество и разрушить его изнутри, делать гадости системе и всячески веселиться, а были люди вроде Яна Маккэя и Fugazi, с точки зрения которых любое взаимодействие с системой разрушительно, и нужно создавать совершенно альтернативные структуры вне ее. Курт, очевидно, выбрал путь действий внутри системы. Он женился на Кортни Лав, а не на Тоби Вейл. Это все объясняет, верно ведь?»

Различия между двумя философскими школами инди-мира, о которых говорит Эверетт, подмечал и Курт в своих дневниках после записи Nevermind; там он явно выступает на стороне тех, кто подрывает систему изнутри: «С тех пор как я недавно завязал отношения с сотрудниками корпоративного людоеда, я узнал, что существует горстка очень достойных и искренних любителей музыки, которые притворяются врагом, чтобы проникнуть в систему империи и помочь нам уничтожить то, что мы знаем как дерьмо».

Некоторые биографы связывают желание Курта уехать из Олимпии с трудностями в личной жизни, но Крист дает другую причину:

– Он был намного талантливее, чем большинство местных. Вот почему. Многие люди в мире искусства – позеры. Но они на самом деле ничего не делают. А он был

артистом.

Курт часто говорил мне, что его уже тошнит от снобизма инди-сцены и от того, что это подрывает его амбиции. Эрландсон вспоминает: «Я видел, что Курту нравилось в Олимпии, а что – нет: определенная часть ее была очень консервативной, пристрастной и замешанной на кликах». Курт жаловался Азерраду: «Мне просто хочется, чтобы люди не относились к этому настолько, блин, серьезно. На андеграунд-сцене все словно сражаются за какую-то утопию. Там столько разных фракций. Если ты не можешь заставить андеграундное движение объединиться, и люди в нем просто спорят из-за каких-то необязательных мелочей, по поводу которых не могут согласиться, как, блин, они надеются получить какой-то эффект на массовом уровне?» Конечно, панк-сцену Олимпии не интересовал эффект на массовом уровне. Они любили талант и чувствительность Курта, но отрицали его амбиции.

Кортни Лав некоторое время жила в Олимпии еще до знакомства с Куртом, и ее взгляд на культуру, возникшую вокруг K Records, еще более желчный; она отчасти выразила его в песне Rock Star с альбома Hole Live Through This, безжалостно насмехаясь над сценой: «Когда я училась в школе в Олимпии – все были одинаковыми вокруг. Мы выглядели одинаково и говорили одинаково». В акустической версии песни, записанной для передачи Джона Пила на BBC, она вставила строчку: «Я ходила в школу с Келвином», спев ее с нескрываемым сарказмом.

«Келвин» – это Келвин Джонсон из K Records, который познакомил Курта с такими исполнителями, как The Vaselines и Jad Fair, в чьей музыке было больше нюансов, чем у интенсивных, громких панк-групп, аудитория которых в основном состояла из мужчин. Nirvana никогда не записывалась для K Records, но в сентябре 1990 года Курт сыграл несколько акустических песен в передаче Джонсона на радио KAOS и спел с ним дуэтом песню Wipers под названием D-7. (А еще в этом эфире Курт объявил, что к группе присоединился Дейв Грол.) В 1991 году, после отъезда из Олимпии и незадолго до того, как Nirvana подписала контракт с Geffen Records, Курт сделал на предплечье татуировку с логотипом K Records, которая, по его словам, «должна была напоминать ему, чтобы он оставался ребенком». Курт переписывался с Джонсоном и после феноменального успеха Nevermind.

Через неделю после первого радиоэфира Smells Like Teen Spirit в Олимпии состоялась Международная конвенция поп-андеграунда (IPUC), устроенная K Records. Часть манифеста собрания звучала так: «Корпоративный людоед распространяет свое ползучее влияние на умы индустриализированной молодежи, и пришло время Международному союзу рокеров мира собраться и отпраздновать нашу независимость. Потому что корпоративный людоед заразил творческое сообщество черной чумой контрактного рабства. Потому что мы – могильщики, которые закопали серый призрак мифа о рок-звезде. Мы никуда не уйдем. Революция – это конец. Революция – это начало. Мы не пустим сюда никаких прислужников корпоративного людоеда». Однако в другом месте штата Вашингтон уже появились другие независимые силы.

Глава третья

Sub Pop

В Сиэтле, до которого от Олимпии час на машине, лейбл Sub Pop Records поначалу подражал K Records, но оказался более гибким, когда пришлось иметь дело с музыкальным бизнесом. Выпускник «Эвергрина» Брюс Пэвитт сперва называл свою передачу на радио KAOS и связанный с ней фанзин Subterranean Pop, но потом сократил имя. Переехав в Сиэтл, Пэвитт и его партнер Джонатан Поунмен стали предпринимателями, у которых было не меньше общего с Ben and Jerry’s (марка мороженого. – Прим. ред.), чем с K Records.