Кутузов

«Между тем армия расположилась в Тарутине, сем оплоте России, а главная квартира перешла в деревню Леташевку. Мы провели там последние десять дней сентября и начало октября. Здесь составлялись предположения, потрясшие цепи, коими была вселенная скована, и я всегда буду помышлять с особенным чувством гордости, что в сие время я был доверенною особою Кутузова, Коновницына и Толя, что часто я имел счастие находиться при совещаниях их и что они мне поручали писать о тех мероположениях, которые они признавали за нужные, — вспоминал А. И. Михайловский-Данилевский. — Сколько я научался делам и познанию людей и какую приобрел опытность в несколько недель! Я думаю, что в то время, которое я проводил у фельдмаршала, читая ему сочиненные мною бумаги, которые он исправлял и давал мне между тем свои советы и наставления, я почерпнул столько всякого рода сведений, сколько в обыкновенное время приобретается годами»¹²⁹

. Сознавая, что затишье будет недолгим, все готовились к зимнему походу. И. Р. Родожицкий вспоминал: «Почти целые две недели мы жили спокойно в Тарутинском лагере. Нас укомплектовали рекрутами, лошадьми, зарядами, снабдили тулупами, сапогами; удовольствовали сухарями, а лошадей — овсом и сеном вволю; тут выдали нам жалование, а сверх того нижние чины за Бородинское сражение награждены были по 5 рублей ассигнациями. Откуда что явилось! Из южной России к Тарутинскому лагерю везли по всем дорогам всякие припасы». Вероятно, «золотые дни» при Тарутине особенно запомнились русским офицерам и тем, что командование во главе с Кутузовым не настаивало на строгом соблюдении всех формальностей службы, предоставив войскам возможность восстановить силы после бородинского кровопролития: «Киверов мы тогда не надевали. Тогда пехотным и артиллерийским офицерам не полагалось носить усы, но многие по своей фантазии их запустили. Начальство смотрело на все это снисходительно. Оно заботилось больше о том, чтобы все были довольны и веселы. <…> Эти, по-видимому, вольности нисколько не нарушали порядка и дисциплины, которая строго наблюдалась»

¹³⁰

. По рассказу M. M. Петрова, «высланные тогда в свое время в тыл французов залетные наши партизаны — ген. — майор Дорохов, полковник князь Кудашев, подполковник Д. Давыдов, капитаны Фигнер, Сеславин и многие другие из регулярных кавалеристов и из донских удалых налетов, врываясь во все удобные места займища нечистой вражьей силы, душили и арканили незваных гостей московского царства, так что каждый день приводили их в д. Леташевку из разных мест Подмосковья от 100 до 300 и более человек пленными…»¹³¹. «Малая война с большими преимуществами», как назвал Кутузов действия «армейских партий», которые по его приказу отправлялись в тыл, действуя на коммуникацию Наполеона, перехватывая почту и продовольствие, уничтожая партии мародеров.

21 сентября Светлейший получил письмо из Москвы: «Князь Кутузов! Посылаю к Вам одного из моих генерал-адъютантов для переговоров о многих важных делах. Хочу, чтоб Ваша Светлость поверили тому, что он Вам скажет, особенно, когда он выразит Вам чувства уважения и особого внимания, которые я с давних пор питаю к Вам. Не имея сказать ничего другого этим письмом, молю Всевышнего, чтоб он хранил Вас, князь Кутузов, под своим священным и благим покровом. Наполеон»¹³². Можно себе представить, что испытал Кутузов, пробежав глазами текст письма. Нет, он не ошибся в своих расчетах: неприятель в Москве, но он уже у него в руках. Как полководцу, ему еще предстоит много работы, но как дипломат, Светлейший уже выиграл эту войну! Теперь главным было то, чтобы кто-нибудь не помешал ему своими неумелыми действиями, а таких при Главной квартире хватало.