Кутузов. Книга 1. Дважды воскресший

– Я много раз смотрел в глаза смерти. Но поверьте, Мария Антоновна, даже я, воин, содрогаюсь. Память! Как она жжет и болит! Простите же меня за неловкость. Право, я бываю так часто неуклюж! Да вот позавчера ночью лично арестовал какого-то подвыпившего гвардейского офицера, который закрывал лицо и упорно отказывался назвать свое имя. И только на гауптвахте, к моему конфузу, выяснили, что это не кто иной, как его высочество Константин Павлович! Каково было мне, старику…

Когда, рассказав еще несколько забавных случаев, Кутузов почувствовал, что Нарышкина успокоилась, то начал прощаться.

– Знайте, Михайла Ларионович, – сказала она ему на прощание, – пока вы остаетесь хозяином Петербурга, я могу спать спокойно…

«Верно, это не простая учтивость, – подумал Кутузов, покидая покои фаворитки. – Марии Антоновне, должно быть, спится спокойно. Но не спокойно молодому государю…»

4

Чего только не случается в таком огромном и суматошном городе, каков Санкт-Петербург!

Там, глядишь, пожар по вине пьяного обывателя, там злодейское ограбление, а тут вдруг объявились фальшивые ассигнации. Или совсем недавно полиция раскрыла тайный притон, куда заманивали доверчивых молодых дворян-провинциалов и обирали до нитки за картами, предварительно опоив их. Все это раздражало императора. Пока что через своего генерал-адъютанта Комаровского Александр несколько раз пенял Кутузову, что столица России никак не превращается в безмятежную Аркадию и в том повинен генерал-губернатор.

Значит, надо было ожидать первого пустякового случая, к которому государь мог бы придраться. И случай этот скоро представился.

Августовской ночью 1802 года Кутузов был поднят с постели: его звал к себе император. В Летнем саду было совершено покушение на поручика лейб-гвардии Семеновского полка Шубина. По докладу полицеймейстера выходило, что некий Григорий Иванов, находившийся прежде при дворе великого князя Константина Павловича, склонял этого Шубина войти в заговор против нового государя. Серьезное дело! Шубин никак на то не соглашался и открылся во всем своему приятелю – полковому адъютанту Полторацкому. Он предложил схватить Григория Иванова во время одного из свиданий с ним, которые назначались вечерами в Летнем саду. Полторацкий согласился, и в назначенный день и час они шли по большой аллее. В сумерках Шубин сказал:

– Слышишь, кто-то идет? Это, верно, он!..

Полторацкому и в самом деле почудились шаги, и он увидел даже, будто кто-то мелькнул за деревьями.

– Ты постой, – предложил Шубин. – А я пойду к нему навстречу…

Минут через пять Полторацкий услышал выстрел, бросился в гущу кустов и увидел своего друга лежащим на земле.

– Ах, злодей! – стонал Шубин. – Злодей меня застрелил!

Полторацкий растерялся и не знал, что делать. Он поднял Шубина и увидел, что у того бежит кровь из левой руки. К счастью, в нижнем этаже Михайловского замка еще горел огонь. Полторацкий отвел туда Шубина и вызвал лекаря. Рана оказалась неопасной: рука была только прострелена выше локтя. Пуля прошла через мякоть, не задев кость.

Полторацкий тотчас отправился на Каменный остров, где находился государь, чтобы довести до его сведения о столь важном происшествии. Был разбужен обер-гофмаршал Николай Александрович Толстой. Он решился идти в спальню к государю и доложить о случившемся. Это довершило гнев Александра, пославшего полицеймейстера за Кутузовым.

Выслушав в постели подробный доклад, Михаил Илларионович, зевая, спросил:

– А вы проверили, каковы денежные дела у этого Шубина?

– Так точно, ваше высокопревосходительство! – Полицеймейстер, маленький, проворный, с вытянутым лисьим лицом, вкрадчиво добавил: – Полторацкий показал, что его друг в долгу как в шелку…

– Все ясно!.. – ответил Кутузов и отвернулся к стенке.

Взвесив факты и рассудив, как лучше избежать неприятного объяснения с императором – раз все равно конец известен, – Михаил Илларионович решил сказаться больным.

На другой день была назначена специальная комиссия в составе престарелого фельдмаршала Каменского и генерал-адъютанта графа Комаровского. Они навестили Михаила Илларионовича.

Кутузов выглядел очень расстроенным.

– Знаю, знаю! – прервал он фельдмаршала Михаила Федотовича, едва тот начал говорить о произошедшем смещении, а затем, оборотясь к Комаровскому, сказал: – Не кажется ли вам, что этот Григорий Иванов не что иное, как призрак?

– У нас нет доказательств, – отвечал генерал-адъютант, – но мы их ищем…

На третий день после случившегося истопник Михайловского замка, ловя рыбу в канаве, которая шла от Фонтанки в Екатерининский канал, вытащил пистолет. Комаровский сразу определил, что пистолет этот из военного седла. Приказав привести к себе шубинского камердинера, он спросил, нет ли у его господина форменного седла.

– Есть, – объяснил тот, – мой барин некоторое время исправлял в полку адъютантскую должность…