Кутузов. Книга 1. Дважды воскресший

События на турецком фронте развивались медленно. Только к осени 1790 года русские овладели почти всеми крепостями на Нижнем Дунае: Гудович захватил Килию, де Рибас – Тульчу и Исакчу. Но оставался Измаил. Это не Килия, не Тульча, не Исакча. Громадная крепость, по своей обширности названная турками орду-калеси (крепость сбора войск), занимала в окружности десять верст и составляла треугольник, примыкая с одной стороны к Дунаю, где ее ограждала каменная стена, с других – был земляной вал в четыре сажени высотой со рвом в семь сажен глубиной.

Измаил превратился в истинную твердыню с 265-ю пушками на валах и тридцатипятитысячным отборным гарнизоном, половину которого составляла регулярная пехота – янычары и легкая конница – сипахи. Комендантом был один из лучших турецких генералов – поседевший в боях сераскир Айдос Мехмет-паша. При нем находились еще несколько пашей и брат крымского хана Каплан-Гирей с шестью юными сыновьями. Надобно было еще помнить и об отчаянной храбрости турок при защите крепостей. Робкий в поле, оттоман становился отважным за стенами укрепления.

Со взятием Измаила было сопряжено завоевание всей Молдавии.

А что в русском лагере? Гудович рассорился с Павлом Потемкиным и де Рибасом и был отозван на Кавказ. Третьего дня бежавший из крепости старый знакомый Кутузова Осип Стягайло показал, что турки спокойно взирают на вялые приготовления русских. Да есть ли им повод для беспокойства, коли сам Гудович при отъезде сказал, будто взять Измаил открытым приступом невозможно: ведь осаждающих меньше, чем осажденных! А с наступлением холодов, чувствительной нехваткой провианта и участившимися болезнями к тому же, чтобы снять осаду, начали склоняться и прочие начальники во главе с генерал-поручиком Самойловым…

Адъютант Глебов оторвал Кутузова от размышлений, всунув в палатку всклокоченную голову:

– Михаил Илларионович! Бригадир из Санкт-Петербурга к вашему превосходительству!

И вслед за адъютантом собственной персоной появился не кто иной, как Иван Степанович Рибопьер, как всегда быстрый, насмешливый, ловкий.

– Ба! Мой милый Пьер! Каким ветром тебя занесло? – удивился Кутузов, в шутку называвший так своего племянника по жене после памятной сплетни о свадьбе мнимого французского цирюльника и знатной русской боярышни.

– К вам, дядюшка! – весело отвечал сорокалетний бригадир. – Насилу выпросился именно в ваш отряд.

– Как? Ты? И здесь, среди нашего военного варварства и неуютства? А не на малом эрмитаже у ее величества? – развел руками Михаил Илларионович. – И в таком разе как же мог его сиятельство Александр Матвеевич отпустить тебя под пули и ядра? Расстаться с тобой, неразлучным своим другом?

– Ах, дядюшка, – грустно улыбнулся Рибопьер, – граф Дмитриев-Мамонов более не фаворит ее величества.

Кутузов со значением поднял левую бровь.

– Значит, партия Безбородко и Завадского одержала верх?

– Нет, дядюшка. – Рибопьер приблизился к Кутузову и сказал совсем тихо: – Сам Александр Матвеевич, прямо говоря, по простоте своей сильно разгневал ее величество…

Кутузов приложил палец к губам и кликнул Глебова:

– Голубчик! Приготовь-ка из самых секретных запасов нам с господином бригадиром чего-нибудь побогаче этого варева. Чать, после долгого пути наш гость крепко проголодался. Да и я, – Михаил Илларионович хлопнул себя по заметному уже животу, – не прочь чем повкуснее заморить червячка. И винца, винца молдавского красного захвати бутылочку…

Спровадив затем Глебова, который жил в его палатке, со срочным поручением к де Рибасу, Михаил Илларионович за ужином расспрашивал впавшего в немилость вельможу о подробностях приключившейся в Петербурге истории.

– Граф Александр Матвеевич отставлен? Ума не приложу, – рассуждал он, потягивая терпкое каберне. – Красив, воспитан, неглуп. И на службе у государыни столь долго! Ничего не понимаю…

Рибопьер, на котором новехонький, с иголочки, зеленый военный мундир сидел так щеголевато, словно это был придворный камзол, живо возразил:

– Не забывайте, дядюшка, что двор – это скопище соблазнов! Вы помните княжну Щербатову?

– Фрейлину двора ее величества? Как же! Довольно постная девица.

– Так вот Александр Матвеевич вообразил, что влюблен в нее.

«Что не столь уж диковинно, если вспомнить о почтенном возрасте императрицы», – подумал Кутузов, но счел за лучшее промолчать.

– А государыню убедили, – продолжал Рибопьер, – будто сводником был ваш покорный слуга…

– Но ее величество достаточно прозорлива, чтобы не заподозрить тебя в столь бесчестной игре, – сказал Михаил Илларионович.

– Ревность, ревность! Она ослепляет! – воскликнул Рибопьер. – Да и сами обстоятельства были против меня. Ведь граф Мамонов встречался со Щербатовой в моем доме. Точнее сказать, у тещи – Анастасии Семеновны…

– Да-да, ведь Анастасия Семеновна доводится княжне двоюродной тетушкой, – вспомнил Кутузов.