Kuzia succinus

Обычно насекомых извле­кают из янтаря с помощью рас­творителя, спирта или кисло­ты. Янтарь легко растворяется, а тело насекомого, состоящее из органического вещества, остается невредимым. Но таин­ственный предмет мог быть и не насекомым, а чем-то иным...

Осторожный учёный раство­рил только верхний слой «гру­ши», а потом достал тонень­кую пилку и принялся за ра­боту...

Было видно, что «сосиска» почти не примыкает к янтарю, а лежит в полости, заполнен­ной белесой пыльцой. Прошло полчаса. Никодим Эрастович устал и вспотел.

—  Крепкая штука! —заме­тил профессор, утираясь плат­ком.

—  Если это яйцо прямо­крылого, то каким образом оно могло попасть в янтарь? — бормотал он. — Хотя... кузне­чики кладут яйца в землю очень неглубоко. Смола могла капать из пораненной ветки на землю капля за каплей. Может быть, так и было. Но это ред­чайший случай!

Он опять принялся за рабо­ту. За окном стояла чудесная светлая ночь. Мара вернулась из кино и, увидя в окне свет, крикнула, постучав в дверь:

—  Дядя! Завтра с утра лек­ция! Ты забыл?

—  Я сплю, я сплю, — отве­тил профессор, удваивая темп работы... Трах! Груша раско­лолась на две части, а непо­нятный белый предмет упал в ладонь учёного.

«Сосиска» оказалась осы­панной мельчайшей пылью. Никодим Эрастович осторож­но положил её на ватный ма­трасик и вытер ладони.

—  Ффу! —перевёл он ды­хание и взглянул на часы. — Час ночи!

Никогда профессор не нару­шал так грубо свой режим.

—  Мара права, надо ло­житься, а то завтра наговорю студентам такого!.. — Учёный зевнул. Глаза слипались. В комнате было душно. Ту­лумбасов открыл настежь ок­но, выключил свет, разделся и лег на диванчик, оставив на столе обломки янтаря и непо­нятный, размером с мизинец, белесый предмет.

3.

НАЧИНАЮТСЯ ЧУДЕСА

Никодим Эрастович проспал всего три часа. Нетерпение подняло его с петухами. В са­ду было совсем светло. Учё­ный прошлёпал босыми нога­ми к столу и остановился, под­няв брови: предмет, с таким трудом извлечённый из янта­ря, лежал уже не на ватном матрасике, а на чёрной доске стола.

«Как это я так неаккуратно положил его, — подумал Ни­кодим Эрастович. — Он, навер­но, скатился с матрасика».

Профессор взял пинцет и осторожно зажал им «соси­ску» ...

Он ожидал, что предмет окажется твердым или упру­гим, но оказалось, что внутри «сосиски» было пусто. Пинцет сжал белесую тонкую оболоч­ку, и Никодим Эрастович за­метил на остром конце обо­лочки круглое отверстие...

— Было ли оно вчера вече­ром? — вслух подумал учё­ный, дрожа от холода. — А что, если... нет, этого не может быть! Просто я вчера переуто­мился и был невнимателен. Этот предмет — оболочка яйца гигантского прямокрыло­го, возможно кузнечика, жив­шего триста миллионов лет назад. Насекомое карбона!

Никодим Эрастович оделся, закрыл окно и снова сел к сто­лу. На этот раз он взял обо­лочку яйца пальцами... и, от неожиданности, уронил её на пол.

Оболочка была влажной!

Она казалась совсем свежей! Больше того! На подоконнике учёный обнаружил маленькую лужицу бурой жидкости...

—  Личиночная жидкость, — прошептал профессор. — Зна­чит... нет, я схожу с ума. Надо как-то объяснить и этот факт, а то можно спятить от таких чудес... Влажность оболочки можно объяснить... МММ... хо­тя бы сильной росой. Ведь ок­но было открыто. А личиноч­ная жидкость... мм... могла капнуть сверху, возможно на наличнике висела куколка ба­бочки. Бабочка вывелась ночью. Может, она и сейчас сидит там?..

Никодим Эрастович снова распахнул окно и далеко вы­сунулся. Нет, ни внизу на тра­ве, ни вверху на наличнике не было никакого насекомого.

—  Ах как глупо получи­лось! — горевал учёный. — Мо­жет быть, я упустил потрясаю­щее открытие! — Он снова и снова разглядывал оболочку яйца неизвестного насекомо­го...

—  Дядя Дима! Пора вста­вать! — послышался из-за две­ри голос Мары.

Профессор так расстроился, что отказался от завтрака, чем очень удивил Мару.

—  Ты трудный человек, — сказала она. —То приходишь в восторг от обыкновенных со­сисок, то отталкиваешь тарел­ку с твоими любимыми пель­менями.

Никодим Эрастович только вздыхал и морщился. Перед уходом он завернул в газету осколки янтаря, оболочку «сосиски» и упрятал их в порт­фель.

Как только Тулумбасов уехал, Мара, вооружась тряп­кой и половой щёткой, вошла в кабинет учёного, старатель­но стёрла со стола пыль, под­мела пол и, собрав мусор, вы­несла его на помойку.

Нечего и говорить, что лек­цию Никодим Эрастович про­вёл посредственно. Кое-как связав концы с концами, он едва дождался конца занятий. Студенты удивлялись, но, лю­бя своего старого учителя, прощали ему бесконечные «ээ», «так сказать» и прочие слова - пустышки, которые раньше у него встречались крайне редко...

—  Заболел старик, — сказал один студент.

—  А может, семейные не­приятности? — предположил второй.

—  Наверно, и то, и другое, — заключил третий...