Kuzia succinus

— Не слезть? А зачем залез, если лазать не умеешь. Вот и сиди на дереве.

— Мальчик, — шепелявя, заговорила сестренка, — в какую птичку ты играешь?

— В филина! — захохотала Люда. — Да как ты попал на дерево?

— Буду я тебе сейчас объяснять, как и что, — рассердился Гоша. — Тебя по-человечески просят: принеси лестницу. А не хочешь, так я другого позову.

— А куда я Муську дену? Есть у меня время искать лестницу. Да тебе тут нужна пожарная лестница!

— Мальчик, — опять заговорила Муська, — у тебя там гнездо есть?

— Зайди к моей бабушке, — не слушая вопросов, уговаривал Гоша. — У сарая лежит стремянка. Бери ее и тащи сюда. Потом все расскажу.

— Как же, даст мне лестницу твоя бабушка!

— Бери и все тут. Баба Варя добрая. Скажи, что закинула шляпу на березу, поняла?

— Ладно уж, — сердито пробурчала Люда и пошла, таща за собой упирающуюся Муську.

Прошло полчаса — Люды не было. Наконец-то!

На дороге показалась странная процессия: впереди Люда со стремянкой под мышкой, за ней, придерживая лестницу за кончик, плелась баба Варя, а позади, держась за подол бабушки, подпрыгивая, шла Муська.

— Ну, показывай, где твоя шляпка? — грозно вопрошала бабушка.

Люда молча приволокла лестницу, с трудом поставила ее к березе и, фыркнув, показала пальцем на прижавшегося к стволу Гошу.

— Гоша! Озорник! Ну, куда ты залез? — закричала бабушка.

— Он говорит, что не залезал, — смеялась Люда.

— Он играл в птичку филина, — пояснила Муська.

Гоша молчал. Он спустил ноги, но не мог дотянуться до стремянки. Пришлось повиснуть на руках… Уф! Наконец-то его ноги коснулись верхней ступеньки. Весь в поту, дуя на исцарапанные руки, Гоша «приземлился».

7. Беспокойная ночь

Тулумбасов долго не мог уснуть. Было душно и какая-то птица в саду свистела до того громко, что звенело в ушах.

— Черт возьми! — выругался профессор, поднимаясь с дивана. — Надо будет спросить у орнитолога Мальчевского, что за птица может так изводить. Это же не пение, а разбойничий свист!

Профессор взглянул на часы. Два часа ночи. Вдруг птица умолкла, но вслед за минутой тишины что-то гулко ударило по крыше.

— Дядя Дима! — забарабанила в дверь Мария Семеновна. — Кто-то прыгнул на крышу… я боюсь!

— Что за вздор! — рассердился профессор. — Кто может прыгнуть на крышу? Ну, сухой сук упал, вот и все. Не будь такой нервной.

— Слышишь? Слышишь? Там кто-то царапает когтями… дядя Дима, пойди посмотри.

— Зачем я пойду смотреть? — возразил Никодим Эрастович. — Я не суеверен. Стыдно, Мара. Ты в недалеком прошлом учительница математики и должна быть особенно… мм… трезвой в оценке явлений природы.

Неизвестно, подействовали ли на Мару укоризны ее ученого дяди, но она собралась с духом и вышла в сад. Только взглянула на крышу, как с воплем сломя голову кинулась обратно в дом…

— Что с тобой? — испуганно спросил ее Тулумбасов.

— Там… скелет.

— Что?

— Скелет… зеленый, страшный… ой, я больше не могу.

Ученый почесал седую голову. Постоял в раздумье. Он привык всем непонятным явлениям находить разумное объяснение. Но объяснить падение на крышу дачи скелета было очень трудно.

«Ошибка наблюдателя», — по привычке подумал он и, сопя от волнения, вышел в сад.

Стояла темная ночь начала августа. Как огромные трубы торчали доисторические растения. Никодим Эрастович взглянул на крышу: там шевелилось, блестя фосфорическим зеленым светом что-то, действительно напоминающее неполный костяк животного. Профессор кашлянул… и вмиг зеленый костяк взмыл в воздух и спустился на двадцатиметровый «минарет» хвоща- каламита. И сразу оттуда понесся тот самый «разбойничий свист», который и разбудил Тулумбасова.

— Так это же… Не может быть! — закричал в восторге Никодим Эрастович. — Мара! Мара! Сюда!

— Что? Что? — спрашивала, высунувшись из окна, Мария Семеновна. Ей хотелось звать на помощь, она не сразу уловила, что дядя кричит от радости.

— Понимаешь? Это мой пропавший кузнечик. Он вырос, он уже не личинка. И он светится ночью, как наши светлячки. А как он поет! Слышишь? Слышишь? Вот это мощь! — Профессор уже забыл, как только что проклинал неизвестную «птицу».

Но кузнечику, видимо, не понравилось, что тишину ночи нарушили человеческие голоса, он прыгнул и исчез в темноте.

— Улетел! Улетел, проклятый! — теперь уже с возмущением говорил ученый. — Как его поймать? Мара, я должен его изловить! Второй раз он ускользает от меня. Надо придумать ловушку.

С этими мыслями Тулумбасов вернулся в свою комнату и долго не мог уснуть. Конец ночи прошел спокойно. Кузнечик не вернулся. А может, и вернулся, но не свистел.

8. Кузя разбойничает

Гоша заболел…

Правда, он говорил, что у него нет никакой температуры, а горло болеть и не думало, но… с бабушкой долго не поспоришь. Вмиг Гоша очутился под одеялом с градусником под мышкой.

— Тридцать восемь! — ахнула баба Варя. — Лежи, а я пойду вызову доктора.

— Бабушка, не надо доктора. Да и поликлиника сейчас закрыта.

— А тут рядом живет доктор Блинов. Я мигом.