Кузьмич

Кузьмич посолиднел, в его рысце появились неспешность и стать. Собачье общество его признало и выражало свой респект вежливым лаем. Наш пёс выдержал испытание славой, гордо шествовал по дорожкам Нескучного сада, но фамильярности никому не позволял, да никто и не осмеливался.

Надо констатировать, что единственный наш союзник, который с честью вынес все неурядицы и нигде не послабил, это Кузьмич. Возможно, в Вене и её окрестностях были собаки и солидней, и породистей, но нам это неизвестно, поэтому будем считать, что их вовсе нет. Он был с нами наравне, реагировал по обстановке, внимательно нас слушал и, если перебивал необидным лаем, ему это можно было простить: он же нас понимал, а мы его – не всегда. Понимать – не значит одобрять, и он не просто возражал иногда, он давал это понять, но делал это снисходительно. И теперь в Нескучном саду он заслуженно почивал на лаврах, а я с нетерпением ждал новой встречи с ним, заранее физически ощущая его тёплую доверчивую тяжесть, которую я чувствовал, сидя за столом у Шориных. Это нас сближало. Было нашей маленькой тайной.