Кузнец

А тут осень поздняя, считай зима. Кузнец и послал их за реку. И не погулять, а сжечь все остроги с запасом, что богдойцы построили, малые отряды уничтожать, жизни богдойцам спокойной не давать. Пошло их пять сотен. Три сотни «особых», сотня с огненным боем – пушки легкие, пулемет, мины эти самые. И сотня таких казаков, что взрывать хорошо умели. Припасов взяли изрядно. Перевезли шубы, шапки, лыжи, чтобы передвигаться зимой. Переправились на другой берег ночью у Благовещенска. Уже шуга по Амуру пошла. Но вроде бы ладно.

Эх, грехи мои тяжкие. Пойдем богдойские городки жечь.

* * *

Наместник и защитник Севера, фудутун Маньчжурии и Монголии, удостоенный императором звания «верный и почтительный», Лантань сын Абахая сидел в Гиринском дворце в самом отвратительном настроении. Во дворце, возведенном в лучших традициях Поднебесной, но оказавшемся далеко на севере, было промозгло. Поставленные в комнате жаровни согревали воздух, но по углам жался холод. Однако плохое настроение полководца и доверенного человека императора было связано совсем не с холодом.

Он не понимал того, что происходит. Он всё сделал правильно. Перекрыл все дороги, ведущие в земли обезумевших в своей гордыне варваров. Запретил подданным Золотой империи торговать с ними. Был построен флот, на который весной должны были загрузиться непобедимые ниру синего с каймой знамени, корейские стрелки, и карающим мечом пройти по землям, захваченным длинноносыми.

Одновременно конные отряды новых маньчжуров, переселенных с Хэйлунцзян, которую лоча называют Амур, нанесут удар через долину реки Хумархэ. Пойдут в набег отряды монгольских данников империи, едва просохнут дороги. Так уже к лету от бунтовщиков не останется и следа, а на реке Черного Дракона воцарится небесный порядок. Чтобы отряды ни в чем не нуждались, вдоль всего пути следования армии были построены укрепленные магазины с едой и военным запасом.

Он ясно дал понять варварам, что их спасет только покорность. В том, что варвары пребывают в страхе перед гневом Сына Неба, запираются в своих крепостях, пытаются побороть панику, он не сомневался. Так было всегда. Только ойраты осмеливались бросить вызов могуществу Цин. Но и их сломит мощь восьмизнаменной армии. Потому и важно, чтобы в тылу этой армии было спокойствие.

Фудутун знал по рассказам молодого Бахая, что ружья русских бьют дальше, чем ружья воинов империи, а пушки сильнее. Это может создать трудности. Но удар с трех сторон, он был уверен, решит эту проблему. Да и новые пушки и ружья, купленные по приказу императора у тех лоча, что прибывали на кораблях, должны быть не хуже тех, которыми пользуются бунтовщики.

Но всё пошло не так. Еще летом стали исчезать разведчики. Просто исчезать. Из стана врага перестали поступать хоть какие-то вести. Последние известия, полученные от соглядатаев, тоже были не вполне обычными. Лоча спокойно собирали урожай. Торговали с купцами из стран Запада. Отправленный на малом корабле в их город Хабалык гонец с приказом о выражении покорности тоже пропал. Могли ли лоча уничтожить их всех? Получается, что могли. Теперь приходилось только гадать о том, что делает враг.

Но настоящие беды начались, когда по реке поплыли льдины, а на землю лег снег. Любой полководец знает, что в это время люди не воюют. По глубокому снегу не пройдет конница, завязнет пехота. Зимний холод сделает ночевку в лесу способом казни. Но лоча всё делали так, как противно небесному порядку. Они были не благородными воинами, с которыми возможен честный бой, а разбойниками.

Пусть только река очистится ото льда и просохнут дороги. Они заплатят за всё. А счет лоча рос. Едва ли не каждый день стали поступать известия о разорении того или иного укрепления с запасом. Их просто сжигали. Сами же лоча, совершив свое грязное дело, трусливо прятались. Воины Поднебесной просто не успевали за ними по снегу.

Сегодня пришла самая скверная новость за всё время. В крепости Айгун, откуда должно было начаться наступление на лоча, сгорели все склады с припасами, да и не только они.

Лантань в ярости смял свиток драгоценной рисовой бумаги.

* * *

Макар смотрел на огромную богдойскую крепость. Точнее, на громаду, которая с трудом просматривалась в свете звезд. Сейчас там пятерка разведчиков с его сыном, Алешкой. К крепости подходили уже почти ночью. Оно и понятно, днем-то первый острожек с припасами мы взяли, что пряник у мальца отобрали. Стояло там меньше десятка каких-то бедолаг. Как пальнули, так они и разбежались. Мы взяли то, что было легко тащить. Пшено богдойское взяли, из него каши хорошие выходят. Остальное пожгли.

Так и потом было. Только богдойцев в охране стало больше. Ну, мы тоже не лыком шиты. Подходили ночью, охранников брали в ножи, остальных резали сонных. Если те уже были настороже, забрасывали их ручными бомбами. Острожки жгли. Потом быстро уходили в лес. Ищи нас в сопках. Богдойцы, конечно, искали. Целые сотни слали. Только мы по ходу стали растяжки оставлять. Очень оно на них хорошо действует.