Квадратные углы

– Про младшенькую. Она у нас поет. Вернее учиться петь. Но это так забавно! Встанет посреди комнаты, поднимет подбородок кверху, кашлянет для привлечения внимания – мол, смотрите только на меня – а потом начинает мычать. Но мотив узнаваем. Можно даже разобрать некоторые слова.

– Здорово!

Когда он говорит про своих сестер, его лицо меняется. Становится молодым, жизнерадостным. Руки начинают описывать в воздухе огромные круги, а в глазах зажигаются звезды.

И почему я ни разу не спрашивала его про семью? Он моей интересуется, а впервые, задала вопрос о его сестре.

Только принесли пиццу, и мы взялись за вилки с ножами, как мой телефон ожил.

Алекс. Я повертела в руках телефон и уже хотела убрать его в сумочку.

– Ты не ответишь? – спросил Иван. – Может что-то важное? Это не из больницы?

– Нет. Это мой муж, – ответила я и быстро добавила: – Бывший.

Звонок прекратился, а через несколько секунд пришло сообщение: «Где ты? Возьми трубку».

– Снова он?

– Угу. Ищет меня.

– Зачем?

– Не знаю.

Алекс позвонил еще раз.

Я не стала прятаться от Ивана, не ушла на улицу, а решила поговорить здесь. При нем.

– Где ты шлялась всю ночь?

Голос Алекса прозвучал так громко, что даже Иван услышал, хотя в зале играет музыка и шумят люди за соседними столами.

– Чего ты орешь? Я не глухая.

– Маша весь день пытается дозвониться до тебя. Я вчера звонил. Ночью… Как обычно.

– Я была у отца. Мне сейчас некогда отвечать на ваши звонки. Ты хоть можешь меня понять? Один-то раз в жизни!

– В двенадцать часов ночи ты тоже была у отца? – раздраженно спросил он. – Так и скажи, что тебе наплевать на всех. Ладно, на меня, но с дочерью можно поговорить? Хотя бы смску написать? Жива, здорова.

– Алекс…

– Хватит, придумывать истории на ходу. Телефон всегда рядом, ты видишь все звонки, все сообщения. Неужели трудно набрать пару слов? Это твоя дочь, София! Сейчас ты поступаешь так, а потом будешь лить слезы и обвинять меня в том, что я не даю тебе видеться с ней?

Снова это ощущение. Мороз по коже, и трясутся руки. Всегда, когда Алекс начинает кричать, я теряюсь, не знаю, как ответить на грубость, как защитится.

Иван только жалостно взглянул на меня, но вмешиваться не стал. Отложил вилку в сторону и слушает наш разговор.

– Я завтра приеду, тогда и…

– Во сколько? – грубо перебил меня Алекс.

– Вылет в девять с копейками.

– Я понял. Встречу в аэропорту и поговорим.

– За мной приедет Сергей.

– И что? Он не даст нам перекинуться парой слов?

– Я не одна, Алекс. Илья…

– Черт! С тобой это мальчишка! Я совсем забыл. Ладно, потом увидимся.

– Что-то случилось?

Почему он так торопиться увидеть меня? То не нужна, то теперь готов ехать за мной в аэропорт.

– Ты уже ничего не помнишь? Да?

Снова он говорит со мной как с тупой. Растягивает слова, проговаривает каждую букву.

– Не помню.

– У тебя с головой все в порядке?

– Да. Она не болит, – растерянно ответила я.

– София! Это риторический вопрос.

– Какой?

– Ладно, проехали. – Он смягчился. Видимо мои вопросы развеселили его. – Как твой отец?

– Нормально.

– Это хорошо, – усмехнулся он, – что «нормально».

Только когда я убрала телефон в сумочку, Иван выдохнул, снова взял вилку и принялся поглощать ароматную пиццу, которую приготовили специально для нас, со свежим базиликом и пармской ветчиной.

Быть свидетелем ссоры, в которой ты ничего не понял, не очень приятное занятие. Особенно, когда грызутся бывшие супруги.

Но, он промолчал. Только тихо вздохнул, от переизбытка эмоций.

– И когда ты вернешься? – через какое-то время спросил он.

– Теперь уже скоро.

Мой хмурый вид, не испортил ему аппетит. Расстроил, но кушать хочется.

– Твой отец не вытянет долго.

– Знаю, Вань! Я приеду через пару дней! – не выдержала я и взорвалась. – Доволен?

Отодвинув пустую тарелку в сторону, он нахмурил брови и спокойно сказал:

– Ты не ко мне едешь. Так чем я должен быть доволен?

– Тогда зачем спрашиваешь? Как приеду, так и сообщу! Какое тебе дело до меня и моего отца?

– Никакого.

Я посмотрела в окно.

Шумный город. Все куда спешат, бегут. Одни разговаривают по телефону, другие просто гуляют, кто-то идет на работу, а мы сидим в кафе и смотрим в окно на прохожих. Вот она квадратная жизнь. Все четыре стороны, углы. Замкнутая цепь, которую так легко разорвать.

Теплая рука накрыла мою ладонь.

– Ты устала, Ань?

– Немного. Прости, – виновато сказала я. – Каждый раз, когда он мне звонит, происходит одно и то же. Он орет, а я сразу тупеют, теряю суть разговора, а потом долго прихожу в себя. Сама не понимаю, что происходит? Как я могла выйти за него замуж?

– Это тоже чувства.

Я удивленно взглянула на него.

– Какие?

– Раздражение. Если человек безразличен, то ничего не чувствуешь.

– Мне не понятны его чувства. Как раз это, и раздражает.

– Он беспокоится за тебя.

– А зачем кричит?

– Люди, обычно, кричат, если их не слышат. Или если человек психически не здоровый. Твой муж больной на голову?

– Нет.

– Тогда остается только одно. Ты его не слышишь.