Квантунская рапсодия

 - Это проблема генералов его окружения – отрезал Кодама, и собеседники согласились с ним. Для самурая самое главное было служение императору и личные трения с подчиненными, не брались во внимание.

 - Место действия армии Нозу будет юго-восток Маньчжурии. Таким образом, ликвидируется оперативный разрыв между силами Оку и Куроки наступающими на Ляоян с юга и востока. Для улучшения снабжения армии Куроки, которой предстоит наступать в горах в период дождей, необходимо начать строительство дополнительных магистралей связывающие Фэнхуанчен с портом Антун. Это позволит снять вопрос о снабжении первой армии, которой предстоит серьезная борьба за маньчжурские перевалы. Там один батальон врага может остановить движение нескольких наших полков.

  Кодама говорил твердо и уверенно, воочию представляя себе действия японских армий на просторах Маньчжурии глядя на угли жаровни расположенной посреди комнаты. Оба собеседника вновь кивнули головами, и только что произнесенные Кодамой слова приобрели силу незыблемого приказа.

 - Это всё Кодама сан? – спросил Мацуока, стремясь не выдать то внутреннее неудобство, что он испытывал от вида пронзительных глаз генерала, но собеседник интуитивно почувствовал это и сильно обиделся. Не раз генерал ощущал от представителей ближайшей свиты императора некоторую брезгливость по отношении к себе. Соглашаясь ради торжества величия императорского дома иметь дело с фанатиком войны, они всячески стремились дистанцироваться от главного зачинщика войны.

 - Да, господин маркиз – ответил Кодама. Называя Мацуоку маркизом, генерал специально подчеркнул гражданское сословие своего собеседника в тайном совете. – С падением Кинчжоу начальный период войны завершен и теперь наступает её главная фаза, которая требует нашего присутствия. Согласитесь, что крайне глупо и самоуверенно руководить войсками из Токио в столь ответственный момент. Поэтому мне и генералу Ойяме необходимо отправиться в Маньчжурию, чтобы лично руководить грядущим сражением у Ляояна. С этой целью 1-ю, 2-ю и 4-ю армии следует преобразовать в единую Маньчжурскую армию во главе с генералом Ойяма. Я буду исполнять обязанности его начальника штаба.

  Слова сказанные Кодамой, сильно задели самолюбие императорского представителя, но лицо его хранило полную беспристрастность. Почтительно склонив голову, Мацуока невозмутимо молвил: - Его величество очень рад вашему решению Кодама сан, отправиться в Маньчжурию в месте с генералом Ойяма, для претворения в жизнь ваш блистательный план. Будем надеяться, что великая богиня Аматерасу продлит свою милость к подданным микадо. В знак своей безграничной уверенности в том, что его воины одержат победу во славу Японии, император решил произвести барона Ойяму в маршалы и присвоить ему графский титул.

  Закончив говорить от имени императора, что было высочайшей честью для любого сановника империи, Мацуока властно двинул правой бровью, ставя жирную точку во внезапно возникшем противостоянии с генералом. Сколь не был, высоко значим воинский талант Кодамы для империи, но за ближней свитой императора всегда оставалось последнее слово.

  Именно Мацуока убедил микадо необходимости выдать генералу Ойяме, перед решающим сражением столь щедрый аванс в виде маршальского звания и графского титула. Что касается Кодамы, то господин маркиз посчитал, что автору стратегического плана будет вполне достаточно возможности реализации своих замыслов на поле битвы.

 - Моё сердце, кровь и душа полностью принадлежать императору. Враг будет разбит или я не ступлю ногой на землю моих предков – с плохо скрываемым волнением произнес Ойяма традиционный ритуал благодарности вассала своему сюзерену.

 - Да будет так - невозмутимо произнес Мацуока и все трое протянули руки к чашкам с саке. Это был прощальный ритуал, завершавший встречи тайного совета. Отставив в сторону пустые чашки, собеседники склонили в знак уважения головы друг перед другом, но прежде чем встать и покинуть комнату Кодама обратился к маркизу.

 - Мацуока сан, окажите как можно больше помощи адмиралу Того в борьбе с русском флотом, ибо он держит в своих руках ключ от нашей общей победы.   

  Говоря эти слова, генерал был весьма близок к истине. Развязав себе руки от «пагубного январского наследства» Алексеева, адмирал Макаров намеривался в самое ближайшее время начать активные действия на море. Благодаря самоотверженной работе корабелов, 25 мая под оглушительные крики эскадры, на свое стояночное место во внутренней гавани встал броненосец «Цесаревич». После этого прошло ещё восемь дней, и ремонтный док наконец-то покинул многострадальный «Ретвизан». Отныне артурская эскадра была готова к большим сражениям.