Квартал Меа Шеарим

В пору моей студенческой юности мне довелось подрабатывать в одном из магазинчиков на улице Малкей Исраэль. Впечатления остались на всю жизнь. Некоторые женщины могут вести с тобой долгую беседу, ни разу на тебя не посмотрев. Изучение товаров покупателями – кто-то покупает только немецкое, кто-то – только не немецкое. Постоянно курсирующие автомобили с громкоговорителями, сообщающие населению о различных событиях, торжествах, новинках бизнеса, приезде и выступлениях известных раввинов. Множество счастливых людей. Смотришь в лицо человека, идущего по улице, и видишь, что оно буквально светится. Поэтому сентенции типа «По большому счёту жители Меа Шеарим обитают в средневековой истории, заполненной нищетой» вызывают у меня лишь усмешку. Во-первых, на Меа Шеарим крутятся огромные деньги. Там есть бедные и богатые, очень бедные и очень богатые. Есть и «средний класс». Только сказав «Меа Шеарим представляет собой живой музей. Его резиденты живут в стиле, в котором жили ультраортодоксы в течение веков в гетто Северной и Восточной Европы» и обращать потом внимание на «бедность» – очень странно. Дело в том, что стиль жизни в городских «гетто Северной и Восточной Европы» предусматривал скромность, особенно среди настоящих богачей. Все религиозные авторитеты призывали и призывают богачей не выпячивать свое богатство.

На Меа Шеарим живут, в основном, богатые люди. Если, конечно, принимать точку зрения наших мудрецов о том, что является богатством. Относительно нищие живут на расположенной в километре от квартала улице Яффо.

Ну а Тель-Авив для них – это вообще «чрево», где существуют нищие из нищих.

Теперь о фразе из статьи Боба Мартина:

«Дети воспитываются так, чтобы влияние внешнего мира было для них недоступно. Доходит до того, что дети не знают улицы Яффо, расположенной в километре от их квартала».

Сразу скажу, что это полная чепуха. В Иерусалиме не один религиозный квартал, все ездят к родственникам и делают покупки во всех частях города. Не пересечь улицу Яффо при этом невозможно. А вот обратный пример, более относящийся к действительности: дети кибуцев, да в общем, даже, большинство детей из секулярных семей, вообще не бывают в Иерусалиме. Ни на бар-мицве, ни потом. Единственный шанс у них – некоторые военные части («Голани» например) проводят церемонию присяги у Котеля, а так – никогда. И влияние внешнего мира для них недоступно, но, как сказал раби Меир (Кидушин 36 алеф): «Все люди – дети Господа, даже если они не вели себя в отношении Бога как дети».

В. Воробейчик (продолжаю от своего лица)

После интересного рассказа Онтарио слово за фотографиями с небольшими комментариями.

Первая фотография показывает общий вид улицы. Такой загрузки пешеходами я давно не наблюдал, а это был рабочий обычный день. Тротуары были явно малы для такого количества людей.

По обеим сторонам улицы без перерыва на жилые входы стояли разные магазинчики. На следующей фотографии показана кондитерская. Ах, какой там стоял запах! Даже вспомнились стихи Н. Заболоцкого:

И вот, забыв людей коварство,

Вступаем мы в иное царство

и хотя это было написано про рыбную лавку, хлебная лавка на той улице заслуживает того же.

Я не удержался и купил несколько разных булочек. Могу только сказать, что давно не ел столь вкусных булочек. Хотя фаршированная рыба из того же района была явно не на высоте.

Следующие 3 фотографии показывают разные магазинчики на этой улице.

 

А теперь давайте посмотрим на жителей этой улицы. Как правило, люди не видели, что их снимают, к тому же у меня был телевик, позволяющий фотографировать людей на противоположной стороне улицы или с такого расстояния, когда они не могли видеть съёмку. Я стоял, облокотившись о дерево, поднимая фотоаппарат тогда, когда видел нечто интересное с моей точки зрения. Один раз ко мне подошла женщина и что-то сказала на иврите. По контексту и тону я понял, что она сказала, что фотографировать здесь нельзя. Но у меня на все случаи жизни в Израиле была готова фраза «Ани ло медабер иврит» (я не говорю на иврите). После этого та женщина оставила меня в покое.

Продавец игрушек был постоянно окружён детьми, пришлось выискивать момент для съёмки.

Беседы на улице – обычное явление.

 

То, о чём я писал раньше: сочетание современности и многовековой истории. И жёсткий взгляд в будущее.

Для следующей фотографии вспоминается Мандельштам:

На рынке возятся собаки,

Менялы щёлкает замок,

У вечности ворует всякий,

А вечность –как морской песок.

Дети... Эта пара мальчиков видела, что я фотографирую, их взгляды не отличались дружественностью. Они чётко следили, чтобы я их не сфотографировал. Но один момент я всё-таки поймал!