Квартирный вопрос (СИ)

   Я достала из холодильника пакет кефира, два яйца, из шкафа банку с мукой, и улыбнулась, заметив, что Мартынов хмуриться перестал. Подошёл и поцеловал меня в щёку. Правда, мысль свою решил развить:

   - Всё-таки это ненормально. Слышишь, Жень?

   - Что именно? - переспросила я, оглянувшись на него через плечо и не переставая помешивать тесто для блинов.

   - У меня такое чувство, что ты вообще есть перестала.

   - Почему? Я просто не готовлю. - Я пожала плечами. - Не для кого.

   - А раньше для кого готовила?

   - А раньше, Глеб, я, стоя у плиты, успокаивалась.

   - А-а, - протянул Мартынов, ухмыльнувшись.

   - Вот именно. Но в последние полгода меня даже готовка не успокаивала, а если смысла нет, то зачем это делать? Чтобы есть и толстеть?

   - И ты решила не есть и худеть?

   Я разозлилась.

   - Отстань от меня. Лучше сок сделай.

   Он шлёпнул меня ладонью пониже спины и занялся соковыжималкой.

   Это был первый день нашей новой жизни. Пока непривычной и из-за этого ещё более чудесной, как мне казалось. Я сидела напротив Глеба за столом, слушала его, отвечала на вопросы о поездке в Европу, Мартынов время от времени оглядывался на картины, развешанные на дальней стене, а я не спорила, когда он подкладывал мне на тарелку очередной блинчик. Решила сегодня ему приятное сделать и ела всё, не вспоминая о диете.

   После завтрака я заметила, что Глеб уже несколько минут стоит у балконной двери, отдёрнув лёгкую штору, и смотрит на заснеженную крышу. Он выглядел задумчивым, а потом повернулся и сказал:

   - Ты о поездке подумай.

   - На море? - уточнила я.

   Он кивнул. Я руки полотенцем вытерла и осторожно поинтересовалась:

   - Ты устал?

   - Просто уехать хочу, хоть ненадолго. Как только можно будет...

   - Так и поедем, - подхватила я. - Я всё сделаю, ты не волнуйся. - Подошла к нему, взяла под руку и тоже на крышу посмотрела. - Ты туда смотришь и вспоминаешь лето.

   - Может быть.

   - Ты пять лет не был на море, - вспомнила я.

   - Я пять лет не был в отпуске, это хуже.

   Я приподнялась на цыпочках и поцеловала его в подбородок, потом обняла за шею.

   - Глеб, - позвала я.

   Он невыразительно угукнул, а я снова его поцеловала.

   - Я тебя люблю.

   Я не ждала, что Глеб мне ответит, а уж тем более, не надеялась услышать ответное признание. Думала, что он просто улыбнётся или по привычке отделается шуткой, но Мартынов был непривычно серьёзен, продолжал смотреть в окно, на небо, и вдруг сказал:

   - Сейчас снег пойдёт.

   Я тоже посмотрела за окно, но почти тут же отвернулась и спрятала лицо у него на груди. Глеб обнял меня двумя руками и пристроил подбородок у меня на макушке. Я щекой к его груди прижималась и чувствовала себя довольной и счастливой. Когда же зазвонил телефон, даже ногой от досады топнула. Глеб руки разжал, а я посмотрела с сожалением.

   - Ответь, - проговорил мне в губы, - мне на работу нужно.

   Поцеловал меня быстрым, спешным поцелуем, а когда отошёл, я перевела глаза за окно и удивлённо нахмурилась, разглядывая крупные хлопья снега, которые медленно кружась, опускались на землю.

   - Пахнет чем-то вкусным, - удивилась Сонька, когда заявилась ко мне под вечер. - Пирогами, что ли?

   - И пирогами тоже.

   Подружка сочувственно посмотрела.

   - Сорвалась?

   - Пока нет, но чувствую, что долго не продержусь, - покаялась я. - Особенно, если Мартынов будет меня откармливать, как грозится.

   - Ты его всё-таки простила? - Сонька усмехнулась и остановилась посреди гостиной, уперев руки в бока. Выглядела при этом весьма вызывающе. - Я бы на твоём месте...

   - Ты на своём месте разбирайся, - посоветовала я и пояснила: - Я, знаешь ли, замуж хочу.

   - Я тоже хочу, но я бы не простила.

   - И ради бога.

   Сонька подошла к столу, приподняла салфетку и посмотрела на румяный пирог. Принюхалась.

   - Вкуснятина. А с чем?

   - С капустой.

   - Почему с капустой? - нахмурилась Сонька. - Я же с ягодами люблю.

   - А Глеб с капустой. И вообще, Сонь, отстань. Я сумки едва дотащила до дома. Вот если бы ты мне помогла, ведь я тебя звала, я может, и испекла бы с ягодами. В знак благодарности.

   - А-а... То есть, другого повода для благодарности, как помогать тебе сумки с продуктами таскать, ты не нашла?

   Я промолчала, но улыбку прятать не стала, и подружка, видимо, поняла, что в перепалку, пусть и шуточную, я вступать не собираюсь, и просто молча уселась за стол и попросила чаю.

   - Хотя, я даже рада этому, - сказала она.

   - Чему именно? Я пирожные купила, хочешь?

   - Не хочу, но буду. То есть хочу, но не должна хотеть, но всё равно буду.

   - Очень логично.

   Достала из холодильника пирожные, выложила их на тарелочку и на стол, перед подружкой, поставила.

   - Так чему ты рада?

   - Что ты опять готовишь. А то это как-то ненормально было... непривычно. Пустой холодильник, зелёный чай и минус два размера. - Сонька помешала чай ложкой. - Это всё от тоски, Женька, - заметила она грустно.

   - Я всё это знаю, Сонь.

   - Но сейчас ты счастлива? Мартынов твой, хоть и сволочь, но вернулся, и ты даже замуж за него собираешься...

   - Я счастлива.

   - Но он ведь сволочь! - напомнила Сонька и хитро улыбнулась.

   - Не уверена, что он нужен мне другим.

   - Да, - вздохнула Сонька, - в этом вся наша беда.

   Я нахмурилась.