Кваздапил. Наявули

Словно шагая в бездну, я распахнул дверь.

– Привет. – Моя рука привычно дернулась для пожатия, но встречного движения не произошло.

Застывшая в дверях фигура не двигалась, в поднятой к поясу руке блестел нож.

Вот и пришло то, о чем глубоко внутри себя я всегда знал, но трусливо отгонял это знание. Не зря же оно явилось даже во сне?

– Прости.

– Такое не прощают.

– Тогда – сожалею. И все понимаю.

– Это хорошо. Это правильно. Все будет намного проще.

Ноги у меня задрожали. Несколько шагов в комнату – и обезволенное тело рухнуло на край кровати.

Вошедший за мной Гарун нервно опустился рядом, пальцы крутили острую сталь.

Говорить было не о чем.

– Не тяни, – сказал я. – Вина во всем – только моя, и это будет справедливо.

Мы с Хадей – жертвы традиции. Традиция нас разъединила, она же соединит.

Клинок замер в руке бывшего друга.

– Ты думаешь, это для тебя? – Он скривил губы. – Это от тебя. На всякий случай.

«От»?!

Гарун продолжил, словно выплевывая каждое слово:

– Ты опозорил мою сестру. Я должен отомстить. Убить тебя? Не-е-ет, ты этого не заслужил. Моя сестра мертва из-за тебя, а ты надеешься так легко отделаться?

– Легко?!

Что может быть хуже смерти? Только смерть долгая и мучительная.

Я машинально отпрянул. Гарун покачал головой:

– Нет, пытать и издеваться я не собираюсь. Что требовалось – уже сделано. Я пришел поставить тебя известность, а мучить себя будешь сам. Ты ведь в курсе похождений своей ненаглядной сестренки, о которой так печешься в последнее время?

– При чем здесь Маша?!

– А я считал тебя умным. Ты опозорил и этим приговорил к смерти мою сестру, чего ожидаешь взамен? Ответ действием, как говорят в бизнесе и политике, бывает симметричным и асимметричным. Сначала попробуем первое – обычную зеркалку. Правда, есть большая разница: у моей сестры не было бурного прошлого, как у твоей, зато этот факт сыграл мне на руку. Как ты думаешь: когда по чьей-то просьбе люди рискуют жизнью, чтобы добыть ценные файлы – разве они не скопируют их на всякий случай? «Художества» твоей сестрицы сейчас массово постятся в соцсетях в группах вроде «Шалавы нашего города», а дополнительные ссылки ведут на ресурсы, где видео выложено в полном объеме. – Гарун посмотрел на часы. – Теперь у тебя тоже нет сестры.

– Что ты сделал с Машей?!

– Я? – Он издевательски удивился – нарочито, с гримасой сетевого мема. – Ничего. Я здесь вообще ни при чем.

– Что с ней случилось?! Ты же сказал: «Теперь у тебя тоже нет сестры»!

– Ну, серьезно – не знаю я, что с ней случилось. Возможно, бросилась с крыши или где-то в тиши вскрыла себе вены. Она примерно час, как в курсе происходящего. Нормальной жизни у нее больше не будет, от такого «хвоста» не сбежать в другой город, пусть он стоит хоть на другом конце света. Мир давно стал глобальным, у этого есть свои плюсы, но есть, как видишь, и минусы. Нормальная девушка не сможет жить с таким грузом на душе. Мне почему-то верится, что твоя сестра – нормальная. Или я ошибаюсь? Если после всего она встанет, отряхнет перышки и снова пойдет гулять во двор, а в сентябре отправится доучиваться с прежними одноклассниками, то я удивлюсь. Тогда у меня вновь появится забота: как отомстить за смерть сестры. А тебя я убивать не буду. Во всяком случае, сейчас. Если честно – я тебя уже убил. Как ты будешь жить с тем, что натворил – не знаю. И не хочу знать. Ты мне больше никто.

Голос, с трудом пробивавшийся в сознание, умолк, а в голове бил набат: буммм, буммм…

По Маше. И по мне.

Я был ни жив, ни мертв. Что-то среднее. Жив, но одной ногой уже за темным порогом.

Или я шагнул туда намного раньше?

Кровь клокотала жидким азотом, шипела и леденила. Хотелось броситься на Гаруна и душить, бить, рвать зубами…

Он вдруг запрокинул голову и захохотал во все горло, а реальность знакомо поплыла, затуманилась, пошла мерцающей дымкой…

Раздетый, весь в поту, я лежал в кровати. Кулаки сжимались, зубы едва не крошились от скрежета. Руки и щеки дрожали.

В глаза било утреннее солнце. За окном щебетали птицы, с постера над пустой Машкиной кроватью на меня глядел какой-то приторно сладкий хлыщ с тщательно «растрепанными» волосами. Он словно спрашивал:

– Ну что, брат, нервишки пошаливают? У меня тоже однажды такое было: приснилось, что татуировку набили некрасиво…

– Не брат ты мне, – буркнул я и поплелся на кухню делать кофе.

Часть вторая

Закон бумеранга

Эпиграфы

На стене висит ружье —

Чтой-то будет, е-мое.

Михаил Векслер «Закон Чехова»

Добро всегда побеждает зло. Кто победил, тот и добрый.

Михаил Жванецкий

Бывает же. Сон во сне. И такой яркий. Будто кино застряло на одном кадре. Сознание возмутилось жизненной несправедливостью и накидало возможных вариантов. Потому и снилась чехарда версий одного и того же события.

Впрочем, забыть, плюнуть и растереть. Если понадобится, обо всем этом я подумаю завтра.