Квест

– Этот не услышит, – сказал кучер и сам засмеялся – видно, соскучился молчать. – Вы его толкните ногой, я уж сам с ним объяснюсь.

Фондорин с опаской дотронулся носком сапога до щиколотки сидящего.

Египтянин (так профессор теперь переименовал Сфинкса) шевельнулся и наконец удостоил воззреть на простёртого Самсона сверху вниз.

– Видишь ты, он очнулся! – очень громко и, помогая себе жестами, заговорил возница. – Надо сказать господину барону! Понял ты, арапская морда?

Не издав ни звука, Египтянин очень ловко, прямо на ходу, спрыгнул с сиденья наземь и исчез. Приподнявшись на локте, Фондорин его уже не увидел. Зато теперь он мог оглядеть дорогу.

Она была полна людей, лошадей, повозок. Вся эта масса двигалась в одном направлении. Слева от дороги чернел лес, справа серело поле.

«Это обоз. Французский обоз. Я в плену», сказал себе профессор, обессилено откидываясь на подстилку. Последнее, что он мог вспомнить из своего дообморочного состояния – как бежал к холму, глотая из фляги напиток варяжских головорезов. Но отчего тупо ноет голова и плохо слушаются члены, Самсону было непонятно. Симптомы похмелья после принятия большой дозы неразбавленного мухоморного экстракта выглядели бы совсем иначе: тремор, потливость, сухость во рту. Профессора же, наоборот, знобило без дрожи и поминутно приходилось сглатывать обильную слюну. Очень странно.

Кажется, сильно упало давление в кровеносных сосудах. Явственно понижен биологический тонус. Мышцы неестественно задеревенели. Все нервные рефлексы притуплены…

Самодиагноз не был доведён до конца, потому что к коляске подъехал верховой в высокой двухуголке и чёрном плаще. Откуда-то вынырнул молчаливый Египтянин, взял коня под уздцы и помог всаднику спешиться. Кучер придержал лошадей.

– Вы очнулись, – сказал незнакомец, поднимаясь в экипаж и усаживаясь на сиденье. – Вы ведь понимаете по-французски? Если угодно, я могу изъясняться и по-русски, но, сколько мне известно, среди людей вашего круга французская речь распространена более, чем родная.

Последний отблеск ушедшего дня пал на сухое, с резкими чертами лицо, и Фондорин не без удивления понял, что прежде уже видел этого человека и, следовательно, тот не может почитаться незнакомцем. Возможно, Самсон и не узнал бы его, если б не очки с зелёными стёклами. Личный аптекарь Наполеона. Барон, кажется, Анкр – вот кто это такой.

Отвечать Самсон не торопился. Судя по словам француза, тот знал, что Фондорин, во-первых, русский, а во-вторых, принадлежит к определённому «кругу». Откуда? «Вероятно, находясь в беспамятстве, я бредил», предположил профессор.

– Будучи без сознания, вы говорили по-русски и по-французски, часто повторяя: «Ваша светлость, я сделал всё, что мог», – подтвердил его догадку француз, произнеся последнюю фразу по-русски – с лёгким акцентом, но без ошибок. – Сколько мне известно, подобным титулом в России именуют только светлейших князей, каковых очень немного. Одним из них является князь Кутузов, подпись которого стоит вот на этом документе… – Он протянул Самсону письмо фельдмаршала. – Берите и впредь прячьте получше. Из-за этой бумажки вас могли расстрелять безо всякого разбирательства… Вам не в чем оправдываться перед мсье Кутузовым. Вы действительно сделали всё, что могли. Примите моё искреннее восхищение, коллега.

Барон поклонился, причём, кажется, без малейшей иронии. Всё это было в высшей степени непонятно и тревожно.

– Что со мной? Почему я едва шевелюсь?

– У вас было сотрясение мозга. Я дал вам лекарство, чтобы избежать нежелательных последствий, однако для быстрого исцеления требуется полный покой. Чтоб вы не метались и не ворочались, я добавил в вашу кровь смесь снотворного и успокоительного. Вас не слишком трясло? Я распорядился отвести вам самую удобную из моих колясок и подложить на дно пуховую перину.

– Кто этот сфинкс, что сторожил меня? – спросил тогда Самсон, подумав, что находится с собеседником в слишком неравных условиях. Тот знает очень многое, Фондорин же не знает почти ничего. Нужно было хоть до некоторой степени выправить эту несправедливость.

Фармацевт оглянулся на Египтянина, который сел на коня и ехал рядом с экипажем.

– Сфинкс? Действительно, похож. Неудивительно. В жилах Атона течёт кровь древних египтян. Он мой помощник, по происхождению копт. Глух и нем с рождения.

Деланно небрежным тоном, словно о маловажном пустяке, профессор спросил о том, что более всего его занимало:

– А что битва? Кто взял верх? Куда движется ваше войско – наступает или отступает?

Однако барону и самому не терпелось расспросить своего визави. На профессора посыпался целый дождь из вопросов:

– Кто вы такой? Кто дал вам парализатор воли? Заметьте, меня не интересует, кто и как влил его в бульон. Я не собираюсь учинять следствие. Поверьте, вам ничто не грозит. Однако я должен знать, кто изготовил этот препарат? Неужто вы сами? Но вы так молоды!