Квестер

 Пахан встал и уже был готов сделать первый шаг, как вдруг его тонкое чутье подсказало ему, что он здесь все же не один. Касьянов замер, а затем, медленно поворачиваясь, до предела напрягая зрение и слух, попытался увидеть или хотя бы услышать, откуда грозила опасность. В нескольких местах, там, где были самые большие завалы из веток, стволов и камней, ему показалось, что что-то шевельнулось. Пахан вскинул винтовку, прицелился в центр одного из завалов, но подумал и стрелять не стал. «Лучше, - решил он, - прикинусь, что показалось, да и уйду с этого открытого места! А зайду в чащу, спрячусь там, да понаблюдаю за теми ублюдками, что здесь ошиваются!»   

            Так он и сделал: опустил винтовку, закинул ее за спину и твердой походкой направился прочь от бывшего лагеря. Но до деревьев Пахан не дошел: сзади раздались крики:

- Владыка! Не уходите!

- Стойте, Учитель!

- Подождите, Владыка, не бросайте нас!

            Пахан обернулся: к нему с нескольких сторон бежали люди в изорванных одеждах. Их было около дюжины – все, что осталось от каравана, жалкие остатки еще недавно многочисленного населения Обители. Остальных унесла Река. В основном люди были из гражданских, но среди них была и пара охранников (правда, без оружия). Трясясь от страха, они подбежали к Пахану и упали перед ним на колени. Для них он, даже без «луча», все еще оставался Владыкой.

- Не бросайте нас, Учитель!

- Мы с Вами, Владыка!

            Пока они рассказывали ему о тех ужасах, которые им пришлось пережить, Пахан молча обозревал представшую перед ним картину и лихорадочно соображал, что все это ему даст. Лица окруживших его людей были настолько жалкими, настолько молили о защите, что он понял: эти и сейчас пойдут за ним куда угодно. Выслушав их рассказы и жалобы, Пахан поправил за спиной винтовку и начал:

- Дети мои! Слуги Сатаны все же подкараулили нас и нанесли свой удар! Многие братья наши погибли в ненасытных утробах этих тварей! Но не все достались им! Вы выстояли, вы не стали добычей Слуг Сатаны, вы спасли ваши души! Я же вместе с моими воинами принял главный бой! Многие из моих бойцов погибли, но я победил этих гадов! И теперь мы вернемся в нашу Обитель, чтобы начать все сначала! За мной, дети мои, ваш Учитель не бросит вас!

            И, повернувшись, уверенно пошел вниз по течению реки. Кучка оборванных, грязных людей потихоньку семенила за ним, держась однако на расстоянии. Пахану это не понравилось, он остановился , приказал им приблизится и расставил людей таким образом, что сам оказался внутри живого щита. Так они и продолжили путь. «Если уж кто-нибудь и шмальнет «лучом», то по крайней мере - не в меня!» - довольно подумал Пахан.

            Теперь, кое-как защитив себя от всяких внезапностей, Владыка, неспешно шагал в окружении своей паствы вниз по течению реки и думал о произошедших событиях. Он никак не мог заставить себя поверить в то, что одно-единственное природное явление, одна «трясучка» (правда, очень сильная), лишила его, Владыку и могущества, и рабов, и исключительного положения в этом мире, с таким трудом им завоеванного. Главное, конечно, это то, что пропал «луч»! Без этой «волыны» никакой художественный свист на тему спасения души долго «не прокатит». Мало того, теперь, при встрече с этой чеченской собакой Шамилем или с кем-то из его ребят (конечно, если они, не дай Бог, живы) ему, Пахану, просто гарантирован стопроцентный кирдык…, или нет, двухсотпроцентный – уж Шамиль и его головорезы своего не упустят! Да и не обязательно Шамиля встречать –  и этим-то ханурикам (Пахан еще раз оглядел свое «войско») доверять нельзя.

Да, хреново!

Хрустел песок под его сапогами, шумела непокорная Река в высоких обрывистых берегах, и это были единственные звуки Нового мира, сопровождавшие грустные мысли Михаила Касьянова – Пахана…, к которым он постепенно пристраивал другие, более обнадеживающие. Да, теперь любое живое существо для него смертельно опасно, это так. Но ведь пока он жив и угрозы его жизни вроде нет. А это значит, что ему, Михаилу Касьянову, вновь подмигнула судьба, явно в него почему-то влюбленная. Она, эта строптивая баба, укокошила вокруг кучу народа,  оставив его, Мишеньку-любимчика, в животе и здравии…. ради…, ради…. Ради чего? Не потому ль, что особенный он, Пахан, бабой-судьбой отмеченный? Как знать, мож и поэтому? Во всяком случае он жив, а Шамилька, судя по рассказам – не особенно, и это – очень жирный «плюс»!

Другой положительный момент - «луч». Что ж поделаешь: нет больше «луча», нет! Но его не было и до заселения Обители, и что? Появился же «луч»? Появился! Надо было только знать, где искать! И что ему мешает появиться вновь? Только отсутствие поблизости «черных рыцарей», у которых его можно было бы отнять. Поэтому, надо что? Правильно: найти «чистильщика» и отобрать, с мясом вырвать у него «луч»!