Квинт Лициний 3 (СИ)

Генерал не был в том уверен наверняка, но подозревал, что этот, наиболее щедрый из его партнеров, знает Маркуса Вольфа в лицо. Была определенная ирония в том, что концы от второго постоянного контакта совершенно точно уходили в Бонн.

- Отто, - сказал Корсини задушевно, - у меня есть для вас чудесная новость. Вот буквально минут сорок назад к Луиджи завезли наисвежайших палтусов, а он, скажу вам по секрету, умеет совершенно восхитительно их готовить. Правда, должен предупредить, что удовольствие это не из дешевых.

- Сорок минут назад... - откликнулся немец задумчиво, - да, я что-то такое слышал. Я вас понял. Что, и правда так вкусно?

- Уверяю, - голос Корсини подобрел, - редкость неимоверная. Пальчики оближете.

- Звучит весьма соблазнительно. Что ж, я буду рад оценить это по достоинству.

- Тогда через полчаса, как обычно?

Генерал дождался ответа, нажал на рычаг и набрал второй номер.

- Алло, Ганс? У меня есть для вас чудесная новость...

Пятница 17 марта, 1978, день

Ленинград, Измайловский пр.

Дуло вдоль проспекта немилосердно. По северному злой ветер вымораживал скулы и гнул пешеходов к земле. Я нырнул в долгожданную подворотню, словно в окоп, и с облегчением перевел дух. Смахнул со щек невольные слезы и заторопился дальше, в свой сумрачный подъезд. Пусть в нем воняет плесенью из подвала, зато от пузатых батарей щедро расходится жар, а за это я сейчас был готов простить многое.

Взлетел, постепенно отогреваясь, на три с половиной лестничных пролета вверх и замер на полушаге, ошарашенный открывшейся картиной. На уровне моих глаз, на фоне той самой желанной батареи ярким пятном выделялись знакомые финские сапожки с приметно-красным кантом. Я поднял недоуменный взгляд выше. На облупившемся подоконнике сидела, нахохлившись, Софья и остановившимся взглядом смотрела куда-то сквозь стену дома напротив. На полу в углу стояла средних размеров ободранная клетчатая сумка.

- Эй! - я крадучись поднялся по оставшимся ступенькам и осторожно пощелкал пальцами перед ее лицом.

Она медленно повернула голову и посмотрела на меня без всякого выражения.

Я наклонился к ней, разглядывая.

"Да она, похоже, больна!" - сообразил, увидев влажный лоб и покрасневшие склеры.

- Ты это что? - пробормотал растерянно и положил ладонь на лоб.

Ну, точно, горячий. А пальцы - холодные как лягушки.

- Эй, Софи, - сказал громче, разминая ее ладонь, - ты почему не в кровати?

Она посмотрела на меня, шмыгнула носом и просипела:

- А нету кровати.

- Не понял... Как нету? А в общаге?

- Выгнали. Уж три дня как, - мрачно ответила она.

- Че?! - вырвалось из меня потрясенно, - как выгнали? За что?

- За что, за что, - забормотала Софья, недовольно щурясь вдаль, - да какая теперь разница за что?! Ну, предположим, за дебош...

- О, мать, да ты буйна во хмелю... - растерянно проговорил я.

Она злобно зыркнула и отвернулась.

- Снимать комнату теперь придется? - предположил я неуверенно.

- На что?! - почти простонала Софья.

- Понятно, прогулеванила все, - протянул я, и был награжден за это еще одним недовольным взглядом.

- Иди уж, - сказала она тускло, - я случайно именно в твою парадную зашла согреться.

- Угу, - промычал я, быстро прокручивая в уме варианты, - а с работы вас, сударыня, не турнули?

- Тебе-то какое дело? - сумрачно спросила она.

- Да... Привык уже к лечащему врачу, - развел я руками, улыбаясь.

- Не знаю... - Софья обхватила себя руками и начала раскачиваться, - ничего не знаю... Паспорт еще потеряла... Дура...

- Ого, - я в удивлении почесал затылок, - да у тебя талантище! Слушай, Софи... Софи! Ну-ка, золотце, посмотри мне в глаза. Ты, вообще, можешь себя прилично вести? Держать себя в рамках? Или это дохлый номер?

- Не знаю, за кого ты, ребенок, меня принимаешь, - она приняла оскорбленный вид, - но за все время учебы и работы в Ленинграде у меня было только два привода в милицию. Да и то... - она безнадежно махнула рукой, - А! Что теперь говорить...

Я еще чуть поколебался. Ну, не домой же ее такую тащить... Нет, у родителей со здоровьем все в порядке, но сердца-то не железные... Перед моими глазами как живое встало батальное полотно: - "мама, папа, а это - Софочка, наш участковый, теперь она поживет со мной в комнате", - и я гнусно ухмыльнулся.

- Так! - хлопнул в ладоши, - собралась с мыслями. Есть вариант с жильем где-то до июля. Но! - я нацелил на нее палец, - ты должна твердо пообещать мне две вещи. Первая - никаких гостей и выпивки, - она истово закивала, глядя на меня со внезапно вспыхнувшей надеждой, - второе: будешь опекать живущую там девочку. И не дай бог... - я сделал паузу и многозначительно помотал пальцем перед ее лицом, - не дай бог я замечу какое дурное влияние с твоей стороны... Да, и третье - обо всем этом молчать. Даже подружкам. Договорились?

Она резво спрыгнула с подоконника, поморщилась, а потом с подозрением уточнила:

- А что за девочка?