Квинтэссенция Света

– Ничего. Мы еще по дороге этих тварей наснимаем, – почти весело сказал оператор, – а потом в Молдрем, когда приедем, там надо все разнюхать. Не паханное информационное поле.

– А нафига, Мэд? Мчимся туда, торопимся зачем-то. Снимаем этих тварей, пишем о них, говорим об умирающем мире, расслоении общества, о вот таких вот стариках, которые власть прибрали. А кому это надо? Для кого рассказываем?

– Фред, ты снова свою хтонь врубил? Да это ж наша работа! Делаем, что можем! А кто увидит? Да кто захочет! Миру нужна правда…

– Ты еще скажи, что мы верное, полезное дело делаем…

– Да наверняка! Вот увидят наши материалы военные, ученые им же это точно поможет.

Я посмотрел на него. Взъерошенный Мэд в потрепанных джинсах и футболке все еще снимал тварей за окном.

Молчали. Тишина окутала весь дом, даже Зимовски затих. Будто никто не дышал сейчас, будто мы все уже давно не нуждаемся в кислороде.

А вот снаружи, в большом мире, не запертом в коробках домов, кипела жизнь. Спешат куда-то эти новые жители Земли, рыщут, добывают пропитание, множатся, заражают своей жизнью тех, кто со своей еще не распрощался…

– Может ты и прав, – сам удивился своему ответу, – Но я торопиться устал. Устал отдавать всего себя этой чертовой работе.

– Жить что ли захотелось? – усмехнулся напарник.

– А может и жить… хочу еще посмотреть, как эти твари завоюют Землю… или как мы не дадим им это сделать!..

– Чего шумите?! – шикнула на нас проснувшаяся Сара.

– Вон, снимаем монстров, – указал я на торчащего у окна Мэдисона, – делаем свой фильм ужасов, чтоб показать его миру.

– Смейся, смейся, но я все же соберу полезные данные, – парировал приятель.

Сара присела на стул напротив меня.

– А что там говорили, что усталость от работы?

– Да это наш меланхолик снова хандрит и пытается бунтовать против системы, – махнул на меня Мэд.

– Я тоже устала от работы и высшей цели, помогать всем обрести счастье в новом доме… я ж риэлтор. Надоело, – Сара укуталась в одеяло и села поудобнее, – я даже первое время радовалась, что не надо теперь выходить на работу, не надо ездить в роскошные дома, в которых я никогда не смогу сама пожить, не надо улыбаться, продавать…

Сара еще хотела что-то сказать, но я прервал ее.

– Мне не послышалось?

– Я тоже вроде услышал, – Мэд оторвался от камеры и взглянул в сторону лестницы на второй этаж.

Снова звук сверху. Будто кто-то мычит. Кто-то с женским… девичьим голосом.

– Да, шум какой-то, – Сара даже привстала, – он что там не один?

– Жена? – уточнил Мэд.

– Сновала бы по дому, на кухне бы стряпала, – ответила Сара.

– Может дочь или внучка?

– Тем более бы бегала, – вставил я.

– Так может страшно ребенку бегать, когда чужие в доме… может проверить? – не унимался Мэд.

Но тут сам хозяин дома разрешил ситуацию. Из его спальни послышался кашель, а потом он зарядил свое ружье – послышался взвод курка. Нарочито громко зарядил, дал понять, что он тут главный, его покой нарушать нельзя.

– Сиди лучше, – отдернула Мэда Сара, – не наше это дело. Давайте лучше спать, завтра вы должны меня прикрыть, когда я за деньгами пойду. Так что выспитесь.

– Ты заметила, как мы все быстро перешли на Ты? – отвлекшись, спросил я девушку.

– Ситуация такая, – пожала она плечами.

Мы, не сговариваясь, встали и отправились спать.

Звуки сверху не повторялись. Тишина окончательно завладела домом.

VI

А утром мы помогли Саре достать из "Опеля" недостающую сумму денег. По пути убили одного слишком настырного "осьминога", Мэд постарался. Фредерик все это время насторожено следил за нами с порога дома и давал советы, получалось даже как-то по-отечески. Но потом Сара, рывшаяся в своем рюкзаке, высунулась из открытой машины и зыркнула на профессора. Тот вздохнул и скрылся в гостиной.

Деньги были у нас. Мы расплатились со стариком, который утром был довольно любезен. "Выспался что ли?" В любом случае, он велел нам сидеть в машине, сам сходил куда-то за дом и принес оттуда канистры с бензином. Видимо на заднем дворе был схрон.

Мы хотели забрать канистры, но дед не позволил. Сам залил нам полный бак. И толком не попрощавшись, указал дорогу на выезд. Тем не менее сделал он это спокойно, и даже вежливо.

****

Медлить не стали, выехали на узкую дорогу и отправились в путь. Солнце уже вовсю освещало городок Оаквилл и припекало довольно сильно. Оно тоже, подобно монстрам из ночи, жаждало блюд и пиршества, облизывая своими лучами макушки деревьев, верхушки строений, крыши домов, заглядывая в самые потайные уголки, стелясь на асфальте и траве. И "осьминоги" попрятались, ушли в тень, этот монстр страшил их, как они пугали людей… даже спустя три месяца после появления…

Я помню, как убил первую тварь. Она не вылезла из человека у меня на глазах, а просто сновала по улице, ранним утром, не зная, куда деть себя от просыпающегося солнца. Я забил "осьминога" лопатой, а потом добил садовыми ножницами. Он не успел ни укусить меня, не подсадить в мой организм свой эмбрион. Он метался по улице и даже не сразу сообразил, что я его начал бить лезвием лопаты. Тогда я понял, что и эти твари чувствуют страх и растерянность.