Квинтовый круг

Замдиректора по быту Чертослепов ушел на пенсию по инвалидности. А недавно реставраторы в Эрмитаже расчистили уникальную икону тринадцатого века, названную пока условно «Неизвестный мученик с житием». В квадратиках, располагающихся по периметру иконы, изображены моменты из биографии неизвестного мученика. В первом квадратике его сжигают в каком-то челноке, далее он показан связанным среди сугробов. Далее его бичуют сначала татары, потом – судя по одежде – русские язычники. В квадратике номер семнадцать его пытается удавить арканом некий разбойник весьма неопределенной национальности. Последние три картинки совершенно одинаковы: они изображают неизвестного мученика посаженным на кол. Озадаченные реставраторы выдвинули довольно остроумную гипотезу, что иконописец, неправильно рассчитав количество квадратиков, был вынужден трижды повторить последний сюжет. И везде над головой мученика витает некий ангел с огненным мечом и крыльями бежевого цвета. На самой иконе мученик представлен в виде изможденного человека в лохмотьях, с лысеющей головой и редкой рыжеватой растительностью на остреньком подбородке.

А Афанасия Филимошина вскоре после мероприятия вызвали в военкомат и вручили там неслыханную медаль «За оборону Рязани», что, кстати, было отражено в местной прессе под заголовком «Награда нашла героя».

И это отрадно, товарищи!

Евгений Лукин

Бытиё наше дырчатое

Мёртвая бабочка – и такие последствия?

Рэй Брэдбери

Глава 1

Белый мусор

Нет-нет, речь пойдёт вовсе не о милиционере славянской национальности. Термином «белый мусор» баклужинские изобретатели-самородки именуют материальный аналог белого шума, видимо, путая его с чистым шумом, отчего, впрочем, суть явления нисколько не меняется.

Что такое чистый шум? Если верить тем же самородкам, это особым образом взбаламученный поток информации, из которого человек с воображением способен извлечь всё что угодно: от эпохального открытия до гениального произведения. Взять, к примеру, оригинал шекспировского «Гамлета». Хаотическое нагромождение текста, переходящее местами в абракадабру. Однако достаточно посмотреть сноски – и нечленораздельная, на первый взгляд, строка (скорее всего, ошибка наборщика) волшебно проясняется, обнаруживая даже не один, а сразу несколько глубоких, хотя и взаимоисключающих смыслов.

В итоге же усилиями комментаторов и переводчиков из общей неразберихи удалось извлечь трагедию, служащую по сей день непревзойдённым образцом данного сценического жанра.

Примерно так же обстоит дело и с белым мусором.

Известно, что, разобрав и собрав подряд несколько бытовых приборов (наименования указываются разные, но в каждом списке обязательно присутствует механический будильник), вы неминуемо получите определённое количество лишних деталей, каковые надлежит сгрести вместе и тщательно перемешать. Так добывается белый мусор высшего качества. Если исходный материал подобран правильно, вам не составит особого труда соорудить из имеющихся запчастей небольшой вечный двигатель первого рода.

Будет ли он работать – вопрос второй. Тут всё зависит от интуиции умельца. Главное, как утверждают знатоки, сочленять деталь с деталью бессознательно, по наитию. Успех чаще всего сопутствует новичкам и виртуозам. Механики средней руки, отягощённые почерпнутыми из учебников предрассудками, обычно терпят неудачу.

Оккультисты объясняют эту странность вмешательством низших потусторонних сил, чьё неистребимое любопытство давно стало притчей во языцех. Привлечённый очевидной нелепостью конструкции барабашка пытается уразуметь, как оно вообще может крутиться, и зачастую, увлёкшись, действительно запускает машину в ход. Подобную трактовку одинаково трудно и подтвердить, и опровергнуть. Будем считать, что оккультистам виднее.

* * *

Змеиное шипение в сенях заставило Андрона Дьяковатого поднять голову и прислушаться. Шипела жена.

– А ну-ка вон отсюда со своими чемоданами! Убери ногу! Убери ногу, я сказала!..

Андрон нахмурился, положил карандаш на незавершённый эскиз противовеса и, встав, пошёл на звук. Агата Георгиевна отпихивала от порога кухни хрупкого низкорослого субъекта, чьё отчаянное отрешённое лицо показалось Дьяковатому смутно знакомым. А в сенях и впрямь стояли два старых огромных чемодана, перехлёстнутых ремнями.

– Ну? – недружелюбно спросил Андрон. Настроение у него было скверное. Не без причин, понятно.

– Вот! Припёрся! – визгливо известила супруга. Таиться уже не имело смысла.

Незваный гость убрал ногу, с помощью которой он не давал захлопнуть пухлую, обитую дерматином дверь перед своим бледным хрящеватым носом, и заискивающе улыбнулся хозяину. Зрелище не совсем приятное, поскольку нижнюю губу он при этом подвернул, чтобы прикрыть плохие зубы, а верхнюю вздёрнул, чтобы обнажить хорошие.

– Заходь, – решил Андрон.

– Тебе что, двух штрафов мало?.. – заголосила Агата Георгиевна – и смолкла, убитая тяжёлым взглядом мужа.

– Иди обед готовь, – не повышая голоса, сказал ей Андрон.

Жена заплакала – и пошла.