L'Yano (СИ)

  - Потому что Ад пребывает в единственном числе, - улыбнулся Эльва. - Для каждого из миров им стали Нижние Земли, изначальный сотворенный мир. Так уж подвязано: темные Боги согнали демонов с того крохотного клочка земли, что был в начале времен, а демоны построили Нижние Земли и сделали их ключевыми для всех следующих сотворенных Врат. Я подумывал, не проверить ли теорию о Мостах Одиночества - мол, если пройти семь переходов, которые соединяют живые миры между собой, можно и самому стать Создателем, - но вдруг он окажется правдой, и мне придется монотонно сочинять свое измерение? Нет уж, увольте, я мечтаю умереть у берегов Плиарета, чтобы меня похоронили на кладбище великих корсаров...

  Генерал цитадели прокашлялся, отвлекая дракона и мага от беседы, и оба покосились на него с явной укоризной.

  Капитан отряда чертей боязливо ощупал осколки своих рогов, но все же брякнул:

  - Как тебе не стыдно игнорировать нашего господина, червяк?!

  Светловолосый парень скрипнул зубами. Очередной уверенный щелчок пальцев, и на безрогую башку черта-карателя рухнула старая надгробная плита.

  Генерал цитадели прокашлялся еще раз, уже неодобрительно.

  - Вообще-то я хотел кирпич, - нисколько не раскаявшись, пробормотал Эс. - Но, кажется, перестарался...

   ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   В КОТОРОЙ ШЭТУАЛЬ МНОГО И БЕСПЕЧНО БОЛТАЕТ

  Церемония состоялась рано утром. Половину пришлось урезать, половину придумать самим, но главное, что ее затеяли настоящий принц и настоящий рыцарь.

  В оригинале церемония посвящения должна была проходить в тронном зале, куда радостно устремились бы почти все знатные семьи Этвизы и Талайны, под наблюдением десятка свидетелей и королевского летописца, при участии храмовников и магов. Сэр Говард опасливо об этом напомнил, но Уильям только отмахнулся, и тронный зал заменили тренировочным, свидетелей и гостей выбросили прочь, но зато зажгли свечи (вернее, свечи сами зажглись, едва рыцарь и его спутник переступили порог) и сдвинули куда подальше всю мебель, освобождая солидный кусок пространства.

  - Если бы сейчас тут был кто-нибудь вроде Ресвайта, он бы сказал: сегодня принц Уильям, наследник Талайны, принимает в оруженосцы почтенного сэра Говарда из рода Ланге, и да славится их союз во веки веков, - процитировал юноша. - Но Ресвайта нет, поэтому давай забудем о вступительной части и сразу перейдем к делу...

  Он гордо выпрямился, а сэр Говард, наоборот, преклонил колено. Оба выглядели так, будто происходило невероятно важное событие.

  Альтернатива поиску драконьей головы была проста и очень изящна. Охота за нежитью, конечно, высоко ценилась у рыцарей, но еще более высоко извечные воины чтили тех, кто каким-либо образом снискал себе чин оруженосца при короле - или наследнике трона. Ясно, что Уильяма якобы украл звероящер, что приемная мать обещала любые деньги тому, кто его найдет, и что его отец не собирался в ближайшее время снимать корону. Однако у Его Высочества все же был план, деталями которого он, впрочем, пока не рискнул поделиться. Он предоставил сэру Говарду очевидный выбор: довериться малоизвестному молодому принцу - или уехать на поиски нового дракона, как говорил сам рыцарь - желательно неразумного. И воин, лишь немного поразмыслив, предпочел первое.

  - Я, - хорошо поставленным голосом начал он, - Говард Ланге, называемый Художником, клянусь, что стану достойным защитником, надеждой и опорой Его Высочества Уильяма из династии Хилл. Я, Говард Ланге, называемый Художником, клянусь, что никогда его не предам и не допущу, чтобы Его Высочество Уильяма предал кто-то другой. Я клянусь, что вся моя отвага, вся моя доблесть, вся моя верность и вся моя сила будут принадлежать Его Высочеству Уильяму безраздельно, и он сможет ими воспользоваться, если появится такая необходимость. Я клянусь, что скорее умру сам, чем позволю умереть Его Высочеству Уильяму. Вы - и никто, кроме вас, милорд, - отныне и до конца станете хозяином моей души, распорядитесь ей по своему усмотрению. Отныне и до конца я, Говард Ланге, называемый Художником, являюсь вашей собственностью, и я бесконечно вам благодарен.

  Уильям успел заскучать, но долгие месяцы, проведенные с матерью за приемом послов, сыграли весомую роль.

  - Дай мне свое оружие, рыцарь, - скомандовал он, приближаясь на лишний шаг.

  Говард послушно протянул ему двуручный меч - как положено, рукоятью вперед. Уильям уверенно за нее схватился, но вес оружия оказался столь сокрушительным, что острие тут же звякнуло о мраморные плиты пола, лишь чудом не разделив тело сэра Говарда на две половинки.

  - Давайте-ка лучше я. - Рыцарь перехватил двуручник латной перчаткой за лезвие и помог принцу плашмя стукнуть себя по шлему. - Вот. Теперь ваша заключительная речь...