Лабиринт

Осознание того, что теперь мне не только известен виновный произошедшего, но и мотив его действий, определённо доставляли мне гораздо большее моральное удовлетворение, чем окончание такого серьёзного проекта, какой мы сегодня наконец завершим. Вот ведь ирония: я старался остановить происходящий на заводе кошмар, но в итоге помог Петру реализовать то, что у него не получилось – сжечь завод дотла, полностью исключив возможность его дальнейшей работы. Полагаю, что он счастлив. И тем не менее не совсем понятно, почему его план не удался. Судя по всему, Пётр предполагал, что реагент, который он передал Виталику, разъест не только генератор, но и цистерну с топливом, а разлившиеся несколько сотен литров легко воспламеняемой жидкости загорятся от работающего генератора, что спровоцирует пожар на всей территории завода. Но почему же этого не произошло? Я прекрасно помню, как выглядело помещение: генератор и подходящие к нему трубы, включая топливную и воздушную, имели существенные повреждения, но цистерна осталась целой.

Обдумывая причины произошедшего, а точнее, того, что не произошло, в течение пары минут, я пришёл к ответу и во весь голос рассмеялся – вот ведь Пётр неудачник! Это же надо быть таким идиотом, чтобы будучи главным инженером упустить эти две, на первый взгляд, несущественные детали: трубки, по которым закачивался в генератор воздух и отводились выхлопные газы, были алюминиевые, а цистерна титановой! Виталик же туда наверняка кислоту залил, но она не активна по отношению к титану и не могла его разъесть, поэтому топливо никак не могло разлиться из цистерны по территории завода. Если бы это было единственной причиной, то генератор бы просто заглох, но из-за нарушения целостности трубы, по которой снаружи закачивался воздух для сгорания топлива внутри генератора, он в последние минуты своей работы расходовал кислород, содержащийся в помещении, превращая его в угарный газ, а не в углекислый, так как концентрация кислорода из-за работы генератора была существенно снижена. И даже это было бы половиной беды, но ведь трубку, отводящую выхлопные газы, тоже разъело, и вырабатываемый угарный газ просто скапливался внутри помещения. Пётр предполагал, что разъест только цистерну и сам генератор, но трубки, обеспечивающие стабильный приток воздуха и отток выхлопных газов и, следовательно, работу генератора, который бы поджёг разлившееся топливо, останутся целыми. В итоге произошло всё с точностью да наоборот: трубки разъело, а цистерна осталась невредимой. Генератор израсходовал кислород в помещении, превратив его в угарный газ, который там же и скопился, так как выхлопные газы выводились не на улицу по выхлопной трубе, а прямо в комнату. Результат я видел своими глазами: пожара нет, а смертельно опасный угарный газ – не имеющий ни цвета, ни запаха и обладающий примерно той же плотностью, что и воздух – заполнил всё пространство помещения и не выходил из него, так как вентиляции по факту никакой не было. Удивительно, что Владислав Викторович сумел предпринять попытку выйти из помещения и даже, как сказал Виталик, после этого прожить ещё пару минут, ведь при той концентрации угарного газа, которая там могла создаться, он должен был упасть замертво после первого вдоха. Судя по всему, он, увидев труп Вити ещё в дверях, частично вдохнул воздух с улицы, что немного отсрочило его кончину. Да я, мать его, Шерлок Холмс!

Вытерев слёзы счастья от того, что теперь картина произошедшего наконец прояснилась, я радостный пошёл на совещание, на котором, как и ожидалось, утвердили разработанный моим отделом проект и приказали запускать его в работу. Теперь можно и пообедать. Интересно, увижу ли я Михаила? От мысли об этом по коже пробежали мурашки. Действительно ли я хотел встретиться с ним? С человеком, который выследил меня почти в трёхстах километрах от ресторана, в котором мы с ним общались. С человеком, который зачем-то тайком проник в мой коттедж…

Спустившись вниз, выйдя на улицу и перейдя дорогу, я уже традиционно пришёл к ресторану, чтобы пообедать. Как только я вошёл внутрь, то сразу оглядел зал – Михаил сидел за столиком в углу и пил чай. Сделав на ходу заказ и ещё раз убедив себя в том, что в людном ресторане посреди дня он не представляет для меня никакой опасности, я подсел к нему.

– Михаил, добрый день! Давно меня ждёте? – судя по тому, что он уже выпил половину чайника с чаем, то сидел здесь по меньшей мере минут пятнадцать, а может, и дольше.

– Здравствуйте! Почему Вы решили, что я жду Вас? Я, конечно, рассчитывал на нашу встречу, но, вообще, просто зашёл сюда пообедать, так же, как и Вы, – Михаил не подавал никакого вида того, что два дня назад был в коттедже.

– Зачем Вы за мной следили? Зачем пробрались ко мне в коттедж в среду? – решил я сразу прыгнуть с места в карьер.

– О чём Вы говорите? Какой коттедж? Я со среды на четверг был в Москве! – с изумлением и явным недоверием ко мне возмутился Михаил. – Андрей, Вы в порядке?

– Но я же видел Вашу газету на столе! – впал в ступор я.