Лабиринт грешников

– Нет, – произнесла она. – Я лягу спать пораньше, хорошо? – Голос на мгновение дрогнул, однако Лив тут же взяла себя в руки.

Она собиралась поплакать. Или переосмыслить все произошедшее. И Рейчел прекрасно понимала, что сейчас гораздо лучше оставить ее наедине с собой. Дать время, чтобы все события сегодняшнего дня уложились в голове, а сознание свыклось с тем, что как прежде уже не будет. Никогда. Травмы, что люди носят в сердце, не заживают. Порой они могут затянуться, не беспокоить, но одно неосторожное слово способно разрушить многолетние усилия. Время не лечит, оно позволяет забыть, сбежать. Тогда Рейчел захватила полотенце и направилась в душ.

Ей обычно гораздо легче размышлять, стоя под теплыми струями воды, но сейчас голова будто опустела. Девушка соскользнула по холодной стенке на пол. Наверное, было бы легче, если бы она все же поплакала. Избавилась от угрызений совести. Взвесила все здраво и снова была в порядке. Она таращилась на свое запястье.

Мельком она услышала, как две девушки зашли в раздевалку. На весь женский этаж у нас один душ с двадцатью кабинами. Днем тут всегда было пусто, но ближе к вечеру собиралась небольшая очередь, поэтому обычно Рейчел мылась ночью или днем.

– Едва ли, – насмешливо сказала одна девушка. – Возможно, она сама это все устроила. Она же повернутая.

Рейчел прекрасно знала, о ком они говорят. Знала, потому что не раз слышала это прозвище, ставшее вторым именем. «Повернутая».

– Она так лезет в дела полиции. Я бы тоже ее подозревала. Странно, что она оказалась первой свидетельницей и была в той комнате с Джоан, – согласилась другая. – Таких совпадений просто не бывает.

Рейчел подтянула колени к груди и тяжело вздохнула. По маленькому университету сплетни разносятся быстро. Только в последние месяцы жертвой злых языков была не она. Симмонс ожидала, что скоро поползут слухи. Она даже была уверена, что готова к ним и сможет легко справиться. Их слова едва ли ее задевали. Девушка лишь хмыкнула и поднялась. Обычно она находила в себе силы и мотивацию двигаться дальше, несмотря на все трудности. Но сейчас эта сила шла извне. Их слова подталкивали ее. Чем дольше упиваешься страданиями – тем сильнее привыкаешь к ним. Отчаяние и боль становятся зоной комфорта. А ей этого не надо. Симмонс поднялась и замоталась в полотенце.

Девушки удивленно посмотрели на нее и переглянулись. Рейчел лишь осмотрела их, чтобы убедиться, что они незнакомы. Она чувствовала их липкие взгляды на своей спине, пока переодевалась. Полицейский отошел от двери, пропуская девушку в коридор. И его взгляд иглой колол кожу. Омерзительно. Симмонс снова чувствовала себя грязной.

* * *

Рейчел проснулась с сухими глазами. Свет раздражал, а по голове будто методично стучали молотком. Она сморщилась и аккуратно села, подавляя приступ тошноты. Ночь была на удивление спокойной. Больше всего она боялась кошмаров. Если бы начали сниться все эти убийства, она бы не выдержала. Однако хуже дурных снов только пробуждение. Жгучее осознание, что прошедший день не был сном, больной фантазией воспаленного рассудка. Волна отчаяния от бессилия.

Сегодня учебный день на удивление короткий. Рейчел так хотела отвлечься на занятия, погрузиться в учебу с головой, чтобы больше не думать ни о чем. В ее расписании было всего три пары вместо привычных шести. Литература, криминалистика и семейное право. Литература была ее дополнительным курсом по выбору, чтобы набрать больше часов и баллов.

Рейчел разгладила форму и поправила бордовый галстук. Юбка слегка мятая, вчера вечером девушка была слишком увлечена самобичеванием, так что времени гладить форму не было. Она решила, что это будет первый и единственный день, когда можно позволить себе такое поведение.

Литература шла как обычно: мистер Дженкинс самозабвенно рассказывал о «Превращении» Франца Кафки. А Симмонс эта лирика утомляла. Зачем пытаться объяснить мир, когда гораздо важнее менять его? Зачем эта бесполезная риторика? Он говорил и говорил не замолкая, а все без толку. В последнее время она терпеть не могла литературу. У мистера Дженкинса была поразительная способность находить смысл в любом тексте. В любом бессмысленном отрывке. В мире существовало великое множество потрясающих произведений, однако за семестр они успевали пройти в лучшем случае только три книги.

На криминалистику Рейчел бежала. Это было словно бальзам на душу, спасение. На этой паре не было ни учебного плана, ни бесполезных разговоров.

Мистер Уилфорд, ее любимый преподаватель, рассеянно изучал какие-то бумаги. Рейчел с облегчением опустилась на стул и достала из сумки копии отчетов, которые читала всю ночь. Ее крайне интересовало мнение преподавателя, хотелось услышать анализ со стороны.