Лабиринт Осириса

– Микки.

Баррен посмотрел на одного из сотрудников корпорации – лоснящегося молодого человека с аккуратно подстриженными бачками, в костюме и с толстыми дизайнерскими часами.

– Это были малозначительные, второстепенные операции, – объяснил тот таким же четким и педантичным, как его внешность, тоном. – В рамках двухлетней лицензии на изыскательские работы в районе гор Красного моря. Когда срок лицензии истек, компания была ликвидирована.

Почти то же самое, что до этого сообщил Зиски.

– Эта компания представляла собой самостоятельное предприятие?

– Нет, – ответил сотрудник корпорации. – Ею управляли непосредственно из Хьюстона при посредстве подчиненного бюро в Каире.

– Она что-нибудь обнаружила?

– Небольшие залежи изумрудов очень низкого качества. Настолько низкого, что не было экономического смысла их добывать. И еще пару пластов фосфатов. Тоже слишком бедных, чтобы заниматься их разработкой. И много песка и камня.

– Никакого золота?

– Никакого золота.

– И никакого лабиринта, – вставил со смешком его коллега.

Бен-Рой улыбнулся и продолжал разговор:

– Мне известно, что в результате добычи золота остается большое количество токсичных отходов.

Юристы снова хотели броситься в атаку, но Баррен опять дал им знак замолчать. Бен-Рой удивился, зачем их вообще сюда привели. Старик приложил кислородную маску к лицу и, не спуская глаз с детектива, сделал несколько вдохов. Затем опустил маску и откинулся назад.

– Должен вам признаться, мистер Бен-Рой, – просипел он, – что ни мне, ни моим коллегам не вполне ясно, каким образом понимание технических сложностей процесса добычи золота поможет вам предать правосудию убийцу. Но если это так и учитывая наши превосходные отношения с Государством Израиль, буду рад поделиться своим пятидесятилетним опытом в этой области.

Судя по тону, вопрос его не сильно обрадовал, но детектив не стал над этим раздумывать.

– Я вам отвечу: да, добыча золота сопровождается выделением немалого объема токсичных отходов. Со временем процесс совершенствовался, но это до сих пор грязное производство. Как у всего красивого, у золота есть обратная сторона.

– Мышьяк является одной из составляющих этой обратной стороны?

Детектив пристально посмотрел на Баррена, стараясь уловить реакцию на его лице. Но, как и прежде, реакции не последовало.

– Возможно, – ответил старик. – Главным побочным продуктом является соль цианистоводородной кислоты, но если драгоценный металл добывается из мышьякового колчедана, тогда да, мышьяк тоже выпадает в отходы. Что в перспективе опаснее, поскольку скорость распада мышьяка намного меньше, чем цианида. Хотите услышать больше подробностей?

Что-то в его тоне сказало Бен-Рою, что Баррен не прочь продолжать вдаваться в детали. И он ответил: «Нет». Ему вовсе не хотелось слушать лекцию по химии. После событий дня он чувствовал, как усталость обволакивает мозг, и, пока сохранялась острота мышления, намеревался обсудить как можно больше сторон. Он снова переменил тему:

– В газетной статье, о которой я упоминал, сказано, что из Румынии вы вывозите отходы в США.

Возникла пауза, во время которой Баррен его внимательно разглядывал.

– Да, это так.

– И таким же образом вы поступаете с отходами всех своих рудников?

Старик презрительно фыркнул:

– Вот еще! Отходы других рудников ликвидируются на месте. Разумеется, в соответствии с законом тех стран, где мы ведем операции. С этой морокой мы столкнулись только в Драгеше, поскольку таково было условие получения концессии. Чертовски дорогое условие, должен вам заметить. Транспортировка, нейтрализация, захоронение – все это стоит кучу денег. Но там такое богатое месторождение, что мы могли осилить цену. Сорок миллионов унций золота при концентрации тридцать пять граммов на тонну – поверьте, мистер Бен-Рой, это кладезь или, как выражаются горняки, главная жила.

– И разумеется, мы в корпорации «Баррен» рады внести свой вклад в дело сохранения окружающей среды, – вставил второй администратор, лысеющий мужчина с мешками под глазами и нависающим над ремнем брюк костюма от Армани солидным животом. – Мы серьезно относимся к нашим «зеленым» обязанностям.

– Очень серьезно, – эхом отозвался Баррен, но его тон предполагал, что он думает как раз наоборот. Бен-Рой пошаркал ногой. Глядя на старика, он сознавал, что теряет инициативу, не задавая тех вопросов, которые следует. Может быть, стоило отложить встречу до завтра, когда он будет чувствовать себя не таким уставшим. Но он уже пришел, и вряд ли у него появится вторая возможность поговорить с главой корпорации. Поэтому он продолжал:

– У вашей компании имеются связи с портом Розетта? На севере египетского побережья?

Баррен снова принялся барабанить пальцами по столу.

– Я об этом ничего не знаю. А поскольку в этой компании ничего не происходит без моего ведома, то таких связей не существует.

На лицах его администраторов заиграли улыбки.

– Вам известен человек по имени Геннадий Кременко?

– Впервые о таком слышу.

– Дина Леви?

Мимолетная пауза, слишком короткая, чтобы Бен-Рой сумел заключить, значит она что-либо или нет.

– И о нем никогда не слышал.