Лабиринт Принца Пустоты

Таисса уставилась на Майлза Лютера. И получила ироническую улыбку в ответ. Так мог бы улыбнуться ей Вернон через тридцать лет… если, конечно, перестал бы следить за фигурой.

И если дожил бы до этого времени.

29.8

– Ваади был прав, – отрывисто сказал Майлз. – Он сказал, что у меня нет ничего. Так и есть.

– Это неправда!

– Я не смог убедить сына меня выслушать, – произнёс Майлз Лютер, глядя на спящего Вернона с непроницаемым выражением на лице. – Я очень мало для него стою. Тёмные меня больше не интересуют. Я свободен, но… я просто не вижу в этом смысла.

– Ты пережил травму, – с силой возразила Таисса. – Майлз, ты пережил такую травму, подобная которой может присниться только в кошмарах! Разделять сознание с Александром – разумеется, это было чудовищно! Тебе нужно пройти терапию…

– Ну да, конечно. – Майлз усмехнулся. – Потому что сама ты ходишь на терапию каждый день.

– Я – это другое дело!

– Я тоже, – ледяным тоном произнёс Майлз, и на Таиссу пахнуло аурой властного хозяина замка на затерянном острове. – Я не желаю играть вторую роль, и у меня нет сил играть первую. Нет никакого желания договариваться с кем-то… да и видеть кого угодно.

Молчание.

– Я потерял её.

Её. И они оба знали кого.

– То есть дело в том, – тихо сказала Таисса, – что ты потерял Элен?

– Я свободен от нанораствора, – произнёс Майлз, глядя на сына. – Она дала мне эту свободу. Дала мне возвращение на эту проклятую планету… я бы с куда большим удовольствием остался с ней там.

– В замороженном времени?

Майлз Лютер повернул голову с явной неохотой, словно Таисса была докучливым визитёром, от которого ему хотелось побыстрее отделаться. Впрочем, так, скорее всего, и было.

– Да, я собираюсь заморозить время для себя самого, – проронил он. – Точно так же, как Элен заморозила время в сфере. И проведу в криокамере хоть тысячу лет, если это потребуется.

Таисса в ужасе уставилась на него.

А потом поняла.

29.9

Таисса в ужасе уставилась на него.

А потом поняла.

– Ты надеешься снова встретиться с ней. Если её освободит Тьен…

– Или кто угодно ещё. Или никто и никогда. – Майлз Лютер пожал плечами. – Неважно. Я выбрал.

– Мы оба сейчас пленники Светлых, – напомнила Таисса. – Вряд ли они так легко выпустят самого Майлза Лютера.

– Я не буду просить разрешения.

И по холодному тону Майзла Лютера Таисса поняла, что Светлые действительно не будут ему помехой. Прямо сейчас они наверняка слышали этот разговор. Майлз Лютер, лидер части Тёмных, добровольно уходящий с арены и оставляющий всё? Да Совет расстелет для него ковровую дорожку!

И Вернон больше никогда его не увидит.

– Ты ценен для них, – только и сказала Таисса. – Сомневаюсь, что это будет так просто.

– Всегда есть шантаж. Совет экспериментировал на Светлых и создал препарат, который все последние месяцы убивал моего сына. Документированных подтверждений тьма. Я знаю и другие секреты, и Александр не рискнёт их раскрытием.

– И раскрывать эти секреты нам с Верноном ты, конечно, не собираешься.

– Разумеется, нет. Я унесу их в ледяную могилу. В этом и смысл.

Ирония в голосе отца Вернона явственно напомнила Таиссе о его сыне. Ей даже показалось, что на губах Вернона возникает призрак улыбки.

Показалось. Бледное лицо на подушке оставалось неподвижным.

– Зря ужасаешься, – проронил Майлз Лютер. – Ты должна быть счастлива, что я ухожу, забыла? Нанораствор. Я всё ещё хозяин твоего сердца и сердца твоего Светлого, так что и ты, и он вздохнёте с облегчением, когда я исчезну.

29.10

Таисса покачала головой.

– Ты обещал Элен, что не будешь отдавать приказов. Я верю тебе.

Майлз хмыкнул.

– Веришь тому, кто чуть не переломал тебе руки всего год назад? Доверчивая же у Эйвена дочь.

Таисса опустила взгляд. Слышать имя отца было всё больнее с каждым разом.

– Но самое странное, ты права, – произнёс Майлз. – Я обещал Элен и не буду отдавать тебе приказов. Впрочем, спорить со мной до хрипоты тоже не советую: не знаю, как твой нанораствор на это отреагирует. Светлые, конечно, хотели бы исследовать мою кровь, получить записи Элен…

Ещё одна холодная усмешка.

– Но я им не по зубам. Ни я, ни её наследие.

Таисса молча смотрела на Майлза, а он на неё.

– Как странно, – внезапно сказал Майлз. – Я всегда хотел уничтожить Александра, забрать у него самое дорогое, занять место твоего отца среди Тёмных… а сейчас мне это безразлично. Безразлично вообще всё, потому что те недели с Элен в её лабораториях стали мне дороже всего на свете. Любовь… чудовищное чувство – эта любовь.

– Я люблю Вернона, – негромко сказала Таисса. – Но я не собираюсь хоронить себя в криокамере, когда он умрёт.

– Потому что ты нужна своему сыну.

– Ты тоже нужен своему сыну. – Таисса кивнула на юношу, лежащего в ультрасовременной медицинской кровати. – Если бы он мог говорить, он сказал бы тебе, что он тебя любит. Что рисковал жизнью, чтобы спасти тебя. Я это знаю, и ты это знаешь.

Майлз Лютер устало вздохнул, глядя на сына.

– Это всё ненадолго, – произнёс он таким тоном, что у Таиссы сжалась сердце. – Мальчик умирает, и мне этого не вынести. Не после Элен. И, к слову, ты не знаешь, выдержишь ли ты сама.

29.11