Лабиринт призраков

Ровира проглотил комок в горле.

– Я принес вам послание от комиссара Линареса.

– От Линареса?

Ровира утвердительно кивнул:

– Это он приказал мне следить за вами и сеньоритой Алисией. Хотя клянусь, что я выполнял ваши распоряжения и держался поодаль, чтобы вам не мешать. К тому же я почти ничего не включал в доклады, самый минимум, только чтобы хватило на рапорт.

– Что за послание?

– Комиссару Линаресу, когда он приехал в управление, позвонили по телефону. Из Мадрида. Важная шишка. Он попросил меня сказать, что вы в опасности и вам лучше уехать из города. Вместе с сеньоритой Алисией. Приказал найти вас в морге и передать его предупреждение. В морге мне сообщили, что вы отбыли в Гражданский регистр.

– Продолжайте.

– Вы раскопали там что-нибудь интересное?

– Ничего, что касалось бы вас. Что дальше?

– Ну, я поспешил в Регистр, но мне опять сказали, что вы уже ушли, и я побежал сюда, чтобы подождать. И вот тогда я заметил, что за вами следят.

– Разве этим занимались не вы?

– Кто-то еще, кроме меня.

– Кто именно?

– Не знаю.

– Как вы сюда вошли?

– Дверь была открыта. Похоже, замок взломали. Убедившись, что в комнатах никто не прячется, я прикрыл дверь и опустил шторы, чтобы с улицы не увидели, что я жду вас тут.

Варгас молча и пристально смотрел на него.

– Я сделал что-нибудь не так? – испуганно спросил Ровира.

– Почему Линарес не позвонил мне в морг?

– Комиссар сказал, что телефоны в управлении ненадежны.

– А почему не приехал сам?

– Он был вынужден встретиться с офицером, которого прислали из министерства. По-моему, его зовут Алайа.

– Эндайа.

Ровира кивнул:

– Да, с ним. – Он по-прежнему дрожал как осиновый лист. – Вы не дадите мне стакан воды?

Поколебавшись мгновение, Варгас подошел к комоду и налил в бокал воду из кувшина.

– А сеньорита Алисия? – спросил у него за спиной Ровира. – Разве она не с вами?

Варгасу показалось, будто голос прозвучал слишком близко. Повернувшись с бокалом в руке, он увидел, что Ровира стоит к нему почти вплотную. Ровира больше не дрожал, и выражение робости на его лице сменилось непроницаемой маской.

Лезвия ножа Варгас не заметил. Он почувствовал адскую боль в боку, словно ему молотком раздробили ребра, и понял, что клинок проник глубоко в тело, задев легкое. Варгасу почудилось, что Ровира улыбался. Он порывался выхватить оружие, и тогда убийца воткнул в него нож во второй раз. Клинок вошел в горло по рукоять, Варгас покачнулся. В глазах помутилось, и он ухватился за комод. Третий удар поразил его в живот. Варгас не удержался на ногах и упал. Пока капитан корчился в судорогах, Ровира вырвал у него из рук револьвер, с безразличием осмотрел оружие и бросил на пол.

– Хлам, – презрительно усмехнулся он.

Варгас провалился в омуты немигающих глаз. Ровира помедлил несколько секунд и нанес еще два удара в живот, проворачивая нож в ранах. Варгас выплюнул сгусток крови и попытался ударить Ровиру, вернее, тварь, резавшую его на куски, кем бы она ни была. Кулаки едва скользнули по физиономии убийцы. Ровира вытащил нож и показал ему окровавленное лезвие.

– Сукин сын, – заплетающимся языком пробормотал Варгас.

– Хорошенько посмотри на меня, старая рухлядь. Я хочу, чтобы ты умер, осознавая, что к ней я не проявлю такого милосердия. С ней я растяну удовольствие. Готов поручиться, она проклянет тебя за то, что ты подвел ее, в то время как я преподам ей урок настоящего мастерства.

Варгас ощутил, что по телу распространяется леденящий холод. Сердце билось очень быстро, и он почти не мог дышать. Под ним растекалась теплая липкая влага. Глаза наполнились слезами, и его охватил страх, какого он никогда в жизни не испытывал. Убийца вытер лезвие отворотом пиджака и спрятал нож. Он сидел рядом на корточках, глядя жертве в лицо и наслаждаясь ее агонией.

– Ты уже чувствуешь дыхание смерти? – спросил он. – Каково это?

Варгас закрыл глаза и вызвал в памяти образ Алисии. Он умер с улыбкой на губах. Когда человек, называвший себя Ровирой, заметил ее, его охватила безудержная ярость. И он, даже зная, что старый полицейский мертв, принялся исступленно колотить его кулаками по лицу, пока в кровь не содрал суставы на пальцах.