Лабиринт призраков

Никогда снаряд на четырех колесах не прорывался сквозь поток автомобилей на бульваре Колумба с такой наглостью и безрассудством. По пути водитель собирал богатый урожай негодующих гудков, оскорблений и проклятий. Миновав бульвар, такси устремилось в сторону Барселонеты, а затем втянулось в переулок, узкий, как труба канализации, разметав фалангу мотоциклов, припаркованную у обочины.

– Тореро! – восхищенно воскликнул Фермин.

Наконец перед глазами открылся берег и Средиземное море, окрашенное пурпуром. Напротив входа в больницу такси сбросило скорость и остановилось рядом с двумя машинами «скорой помощи», издав гулкий металлический стон изнеможения и капитуляции. Из щелей капота поднимался легкий прозрачный дымок.

– Вы настоящий мастер, – объявил Фермин, похлопав водителя по плечу. – Фернандито, запишите имя и номера этого чемпиона, чтобы послать ему к Рождеству корзинку с ветчиной и ореховой нугой.

– Меня устроит, если вы больше не сядете ко мне в такси.

Через двадцать секунд бригада санитаров извлекла Алисию из салона автомобиля, уложила на каталку и спешно повезла в операционную. Фермин бежал рядом, зажимая руками ее рану.

– Вам потребуется несколько гектолитров крови, – предупредил он. – Можете взять у меня, сколько нужно. И хотя я не богат телесами, природных ресурсов во мне больше, чем в водоносном слое парка Айгуэстортес.

– Вы родственник пациентки? – уточнил медбрат, вышедший в коридор, когда они проезжали мимо дверей в хирургическое отделение.

– В предварительном порядке предполагаемый отец, – отозвался Фермин.

– Что это значит?

– Что вам лучше отойти, или, к моему глубокому прискорбию, мне придется поддать вас коленкой так, что мошонка окажется на затылке. Теперь понятно?

Медбрат посторонился, и Фермин сопровождал Алисию до тех пор, пока ее не высвободили у него из рук. Потом он увидел, как ее перекладывали на операционный стол. Медсестры срезали с молодой женщины одежду ножницами, и обнажилось тело, избитое, покрытое синяками, царапинами и порезами. Открылась рана на животе, из которой непрерывно текла кровь. Фермин заметил темный шрам на боку Алисии: он оплетал бедро, как осьминог, собиравшийся полакомиться ее плотью. Фермин стиснул кулаки, стараясь унять дрожь в руках.

Алисия нашла его взглядом. Зеленые глаза застилали слезы, а на губах дрожала слабая улыбка. Фермин воззвал к хромому бесу, пока ни разу его не подводившего, на покровительство которого всегда полагался в критических ситуациях.

– Какая у вас группа крови? – раздался незнакомый голос у него над ухом.

Фермин, не сводя глаз с Алисии, вытянул руку:

– Нулевая отрицательная, универсальная и первоклассная.

32

В те годы для науки еще оставалось тайной, почему в больницах время не развивает и сотой доли обычной своей космической скорости. После того как из Фермина, по самым скромным подсчетам, выкачали около бочки крови, они с Фернандито разбили лагерь в зале ожиданий с окнами с видом на взморье. Вдоль берега тянулось поселение Соморростро, сплошь состоявшее из бараков, вросших в песок между морем и небом, запечатанным свинцовыми тучами. Дальше открывалась панорама кладбища Пуэбло-Нуэво. Мозаичная картина, собранная из крестов, ангелов и мавзолеев, служила зловещим напоминанием родственникам и знакомым пациентов, томившимся в ожидании на стульях, идеально приспособленных для нанесения людям увечий в поясничной области, что позволяло больнице существенно расширить свою клиентуру за счет посетителей. Фернандито созерцал картину из окна взором обреченного, а Фермин, человек более прозаический, с жадностью уплетал бутерброд со свиной колбасой, который раздобыл в кафетерии, запивая его пивом «Моритц».

– Не понимаю, как вы можете есть в такой момент, Фермин.

– Поскольку я пожертвовал восемьдесят процентов содержимого своей кровеносной системы и, возможно, целую печенку, мне необходимо восстановиться. Я как Прометей, но без вмешательства птичек.

– Прометей?

– Вам нужно читать, Фернандито, в юности важно не только крутить бедрами, уподобляясь самцу макаки. Кроме того, человеку действия, вроде меня, свойствен быстрый метаболизм. Мне надо съедать в неделю питательных веществ раза в три больше моего веса, чтобы поддерживать это поджарое тело в превосходной форме.

– Сеньорита Алисия почти ничего не ест, – отважился на откровенность Фернандито. – Чего не скажешь о выпивке…

– У каждого свои пристрастия, – пожал плечами Фермин. – После войны я, например, всегда испытываю голод. Вы молоды, вам не понять.

Фернандито со смирением наблюдал за пиршеством Фермина.

Вскоре в дверях зала возник человек с портфелем в руках, походивший на окружного прокурора. Он кашлянул, возвестив о своем появлении.

– Вы родственники пациентки?

Фернандито с немым вопросом посмотрел на Фермина, который обнадеживающе похлопал его по плечу, давая понять, что дальнейшие переговоры он берет на себя.

– Слово «родственники» не отражает в полной мере глубины нашей связи с ней, – заявил Фермин, стряхивая крошки хлеба с пиджака.

– Какое слово вы предпочли бы употребить для более точного определения, позвольте узнать?