Лабиринт призраков

– Это решится в ближайшие сорок восемь часов. Пациентка молода, сердце у нее здоровое. Более слабый человек не пережил бы операции, но это не значит, что она выбралась из туннеля, ни в коем случае. Если начнется воспаление…

Фермин кивнул, осмысливая медицинское заключение. Хирург поглядел на него с академическим интересом:

– Можно спросить о происхождении раны, оставившей шрамы на правом бедре пациентки?

– Несчастный случай в детстве. Во время войны.

– Ага… Ей травма наверняка причиняет сильные страдания.

– Девушка очень терпеливая, правда, порой это сказывается на ее характере.

– Если она выздоровеет, я сумел бы ей помочь. Сейчас существуют восстановительные методики, которые не были известны двадцать лет назад, и, возможно, она избавится от боли. Человек не должен так жить.

– Я расскажу о вашем предложении Виолете, когда она очнется.

– Виолете?

– Пациентке, – уточнил Фермин.

У хирурга недоставало волос, но только не сообразительности. Он искоса посмотрел на собеседника.

– Послушайте, это не мое дело, и я знать не хочу, какую историю вы скормили законникам, но кто-то нанес этой женщине страшный удар и едва не убил ее. Кем бы он ни был…

– Я знаю, – перебил Фермин. – Поверьте, я отдаю себе отчет в том, что произошло. Как вы считаете, когда мы сможем забрать ее?

Хирург удивленно поднял брови:

– Забрать? В самом лучшем случае пациентку ждет месяц полного покоя. Виолета, или как там ее зовут, никуда не поедет, если вы только не хотите устроить ей досрочные похороны.

– А если перевезти ее в иное место?

– Только в другую больницу. Но я не советовал бы.

Фермин кивнул:

– Спасибо, доктор.

– Не за что. Через пару часов, если дела пойдут нормально, мы поднимем ее в палату. До тех пор вас к ней не пустят. Я предупреждаю на случай, если захотите выйти проветриться ненадолго. Вдруг у вас срочные дела, если вы меня понимаете. В настоящее время пациентка стабильна, и прогноз умеренно благоприятный.

– Умеренно?

Доктор улыбнулся:

– Если хотите узнать мое личное мнение, а не заключение хирурга, эта девушка пока не хочет умирать. Порой встречаются люди, способные выжить просто от злости.

Фермин охотно согласился с ним.

– Таковы женщины. Если им втемяшится что-то в голову, то…

Оставшись вдвоем с Фернандито после ухода хирурга, он высунулся в коридор, чтобы разведать обстановку. Юноша не отставал от него. В конце коридора неторопливо вышагивали двое, одетые в одинаковые костюмы, мало походившие на медицинскую форму.

– Смотрите, уж не легавые ли это?

– Как вы сказали? – удивился Фернандито.

– Полицейские. Вы что, не читаете комиксов?

– Пожалуй, похожи…

Фермин скрипнул зубами и затолкал Фернандито обратно в зал.

– Вы считаете, администратор сообщил в полицию? – встревоженно спросил юноша.

– Положение серьезнее, чем я думал. Нам нельзя терять время. Фернандито, вы просто обязаны протянуть мне руку помощи.

– Если нужно, я готов протянуть обе. Жду распоряжений.

– Я хочу, чтобы вы вернулись в книжный магазин «Семпере и сыновья» и поговорили с Беа.

– Кто такая Беа?

– Жена Даниэля.

– А как я ее узнаю?

– Вы не ошибетесь. Самая смышленая из всей компании и кроме того лакомый кусочек и скромница, так что даже не думайте к ней подкатываться.

– Что ей сказать?

– Мы разыгрываем королевский гамбит раньше, чем предполагали.

– Королевский гамбит?

– Она поймет. И пусть пошлет Даниэля предупредить Исаака.

– Какого Исаака?

Фермин раздраженно засопел. По его мнению, Фернандито соображал медленно.

– Исаака Монтуриоля, изобретателя подводной лодки, если хотите. Просто Исаака. Нужно записать?

– Нет, я запомнил.

– Тогда бегом, мы уже опаздываем.

– А вы куда пойдете?

Фермин подмигнул молодому человеку:

– Войну нельзя выиграть без пехоты…

34

Гроза ушла за горизонт, когда Фермин покинул здание больницы и двинулся вдоль пляжа к селению Соморростро. Дул восточный ветер, подгоняя волны, которые разбивались о берег в нескольких метрах от скопления хибарок: ограниченное с одной стороны стенами кладбища Пуэбло-Нуэво, оно простиралось вдаль, сколько хватало глаз. «Даже у покойников приют достойнее, чем у сонма безымянных душ, кое-как выживавших на взморье», – подумал Фермин.

Свернув в первый переулок между бараками, он стал мишенью для подозрительных взглядов. Грязные дети, матери семейства с лицами, потемневшими от лишений, и мужчины, состарившиеся раньше времени, настороженно посматривали на него, когда он проходил мимо. Вскоре ему навстречу выдвинулся квартет молодых парней с враждебными физиономиями. Они окружили его, заступив дорогу.

– Заблудился, гаджо?

– Я пришел к Армандо, – ответил Фермин, не выказывая признаков беспокойства или страха.

Лицо одного из парней обезображивал шрам, рассекавший лоб и щеку. Он выступил вперед с угрожающей ухмылкой и с вызовом посмотрел на чужака. Фермин выдержал его взгляд.

– Армандо, – повторил он. – Я его друг.

Парень оценил противника, которого мог уложить одним ударом кулака, улыбнулся.

– Это не ты ли умер? – спросил он.

– Я передумал в последний момент, – признался Фермин.

– Он на пляже, – кивнув в сторону моря, произнес парень.