Лабиринт призраков

Виктория Санчис проснулась на выглаженной и пахнувшей лавандой постели. Шелковая пижама сидела как влитая. Виктория потрогала свое лицо и удивилась: кожа благоухала солью для ванны, а волосы были чистыми, хотя она не помнила, как мыла их. Она ничего не помнила.

Виктория с усилием приподнялась, прислонилась спиной к бархатистому изголовью и осмотрелась, желая выяснить, где она очутилась. В просторной спальне, отделанной с элегантной роскошью, главное место занимало ложе – широкая кровать с подушками, манившими прилечь и расслабиться. В задрапированные белыми шторами окна сочился неяркий свет, мягко очерчивая контуры комода, на котором стояла ваза с живыми цветами. За комодом находились туалетный столик с зеркалом и письменный стол. На стенах, обклеенных бумажными обоями с рельефным рисунком, висели акварельные пасторали в вычурных рамах. Виктория откинула простыни и уселась на краешке кровати. Пастельных оттенков ковер под ногами прекрасно сочетался с остальными элементами убранства. Интерьер, оформленный со вкусом и профессиональным мастерством, был одновременно уютным и безликим. Виктория подумала с недоумением, неужели именно так и выглядит ад.

Она закрыла глаза и попыталась сообразить, как тут оказалась. Последним, что она помнила, был особняк Эль-Пинар. Образы возвращались постепенно. Кухня. Виктория сидела на стуле, привязанная проволокой за руки и за ноги. Эндайа примостился на корточках напротив и задавал вопросы. Она плюнула ему в лицо. Жестокая пощечина опрокинула ее на пол. Один из помощников Эндайа поднял стул. Двое других привели Моргадо и приковали его к столу. Эндайа снова принялся допрашивать ее. Виктория молчала. Потом полицейский схватил револьвер и выстрелом в упор раздробил колено Моргадо. Крики водителя надрывали душу. Она никогда не слышала, чтобы мужчины так страшно выли от боли. Эндайа с ледяным спокойствием продолжал допрос. Виктория онемела и тряслась от ужаса. Эндайа пожал плечами, обошел вокруг стола и приставил дуло револьвера к другому колену шофера. Подручный капитана сжал руками ее голову, чтобы она не смогла отвернуться. «Смотри, дрянь, что происходит с теми, кто встает мне поперек дороги». Эндайа нажал на спусковой крючок. Ее лицо обдало облаком крови и мелких осколков костей. Тело Моргадо билось в конвульсиях, как будто сквозь него пропускали электрический ток высокого напряжения, но несчастный безмолвствовал, не издавая больше никаких звуков. Виктория зажмурилась. Почти тотчас раздался третий выстрел.

Внезапно ее затошнило, и она вскочила с кровати. Приоткрытая дверь вела в ванную. Она рухнула на колени около унитаза, и ее вырвало желчью. Викторию выворачивало наизнанку, пока во рту не осталось ни капли слюны, и она бессильно привалилась к стене, задыхаясь. Из репродуктора, установленного на стене, звучала сентиментальная интерпретация адажио Баха в исполнении струнного оркестра.

Виктория отдышалась и встала, опираясь на стены. Голова у нее кружилась. Она шагнула к раковине, включила воду, умылась и прополоскала рот, избавившись от едкого привкуса. Пошатываясь, вернулась в спальню и снова упала на постель. Виктория попыталась стереть из памяти мучительные картины, но лицо Эндайа, забрызганное кровью, казалось, навеки застыло у нее перед глазами. Она оглядела незнакомую комнату, где она пробудилась. Виктория не знала, сколько времени провела в незнакомом месте. И если ее действительно окружал ад, то выглядел он как номер в роскошном отеле. Вскоре она опять заснула, мечтая никогда уже не просыпаться.

2

Снова открыв глаза, Виктория была ослеплена солнечным сиянием, пробивавшимся сквозь гардины. Пахло кофе. Она привстала и увидела в ногах кровати шелковый халат, составлявший комплект с пижамой, и домашние тапочки. За дверью, отделявшей спальню от соседней комнаты апартаментов, раздался голос. Виктория приблизилась к порогу и прислушалась. Уловив тоненькое позвякивание ложечки в фарфоровой чашке, она открыла дверь.

Короткий коридор вел в овальный зал. Посередине зала стоял стол на двоих с накрытым завтраком, включавшим графин апельсинового сока, корзинку с пышными булочками, несколько сортов джема, сливки, масло, омлет, ломтики хрустящего бекона, тушеные грибы, чай, кофе, молоко и кусочки сахара двух цветов. Свежие блюда распространяли божественный аромат, и рот Виктории непроизвольно наполнился слюной.

За столом сидел мужчина средних лет, среднего роста, средней комплекции и умеренно облысевший. Заметив Викторию, он вежливо встал, приветливо улыбнулся и отодвинул стул, предлагая сесть напротив себя. Мужчина был в черном костюме-тройке, и кожа его отличалась бледностью, свойственной людям, которые бо́льшую часть жизни проводят в помещении. Если бы Виктория встретила этого человека на улице, то едва ли обратила бы на него внимание, приняв за чиновника средней руки или провинциального стряпчего, приехавшего в столицу, чтобы посетить музей Прадо или театр.