Лабиринт призраков

Перед мысленным взором разворачивались картины недавнего прошлого. Вальс вспомнил мгновение, когда на закате вдали возникли очертания Барселоны. Сквозь лобовое стекло он следил, как она вырастала из земли, словно исполинская декорация для спектакля в ярмарочном балагане, и былая ненависть к этому месту оживала. Его верный телохранитель Висенте молча вел автомобиль, сосредоточившись на дороге. Если даже он испытывал страх, то не показывал его. Они прокатились по улицам и бульварам города, где пешеходы, кутаясь в пальто, ускоряли шаг, запорошенные снегом, который кружил и искрился в воздухе, как хрустальный туман. Машина вырулила на бульвар, направляясь в сторону Верхнего города, и вскоре они уже ехали по шоссе, которое поднималось, выписывая сотни поворотов, к уступам Вальвидреры. Вальс узнавал удивительный район с фасадами домов, словно парившими между небом и землей. Барселона раскинулась у подножия холма ковром, сотканным из тени, который сливался с морем. Фуникулер скользил к вершине, отмечая извилистый путь золотистым сиянием, в его свете проступали контуры больших особняков в модернистском стиле, подпиравших склон горы. Там, утопая в деревьях, виднелся внушительный старый дом. Вальс проглотил комок в горле. Висенте взглянул на него, и Вальс состроил гримасу. Очень скоро все закончится. Он взвел курок револьвера, который сжимал в руке. Уже стемнело, когда они приблизились к ограде виллы. Ворота были открыты. Машина углубилась в сад, заросший кустарником, и обогнула фонтан, пересохший и увитый плющом. Висенте остановил автомобиль у парадной лестницы, поднимавшейся к входной двери. Заглушив мотор, он вынул револьвер. Висенте никогда не пользовался пистолетом, предпочитая револьвер. «Они не дают осечек», – повторял он.

– Который час? – тихо спросил Вальс.

Висенте не успел ответить. Все произошло мгновенно. Едва телохранитель вытащил ключ из замка зажигания, Вальс заметил фигуру за стеклом. Висенте, не теряя времени, оттолкнул Вальса и выстрелил. Оконное стекло разлетелось вдребезги в паре сантиметров от его физиономии. Вальс почувствовал, как лицо обдало мелкими осколками, поранив кожу. От грохота выстрела он оглох, в ушах пронзительно зазвенело. И прежде чем в салоне рассеялись клубы порохового дыма, дверца рядом с водителем резко распахнулась. Висенте повернулся с револьвером на изготовку, но выстрелить второй раз помешало нечто, вонзившееся ему в горло. Он схватился за шею. Темная кровь ручьями потекла сквозь пальцы. На мгновение их взгляды встретились: в глазах телохранителя застыло удивление. Через секунду Висенте рухнул грудью на руль, надавив на гудок, зазвучавший пронзительно и протяжно. Вальс попробовал поднять его, но тело грузно завалилось в противоположную сторону и свесилось из машины. Вальс вскинул револьвер, удерживая рукоять обеими руками, и прицелился в темноту за открытой дверцей водителя. Чужое дыхание коснулось затылка. Резко повернувшись с намерением выстрелить, Вальс тотчас ощутил резкий леденящий удар по пальцам. Металл прошел до кости, и у Вальса потемнело в глазах от накатившей дурноты. Револьвер упал на колени, и он увидел кровь, стекавшую по руке. Фигура приблизилась вплотную к автомобилю, вооруженная ножом с окровавленным лезвием. Вальс попытался открыть дверцу, однако замок, поврежденный первым выстрелом, заклинило. Его схватили за шиворот и яростно дернули. Он отстраненно отметил, что его выволокли из салона через разбитое стекло и потащили по усыпанной гравием дорожке к потрескавшимся мраморным ступеням лестницы. Прошелестели легкие шаги. В лунном свете возникло существо, которое Вальс сначала принял в бреду за ангела, а потом подумал, что за ним явилась смерть. Встретившись с ним взглядом, Вальс понял, что ошибался.

– Над чем ты смеешься, ублюдок? – раздался голос.

Вальс улыбался.

– Ты выглядишь так… – пробормотал он.

Закрыв глаза, Вальс ждал удара милосердия, но его не последовало. Ангел просто плюнул ему в лицо. Шаги удалились. Бог или дьявол смилостивился над ним, и он потерял сознание.

Вальс не мог сообразить, сколько прошло времени с тех пор, как разыгралась эта драма, – несколько часов, дней или недель. В камере времени не существовало. Окружающий мир превратился в холод, боль и темноту. Внезапно Вальса охватила ярость. Он подобрался к решетке и принялся колотить холодный металл, пока не ободрал кожу. Он все еще цеплялся за железные прутья, когда под потолком забрезжил свет, обозначив в темноте ступени лестницы, спускавшейся к камере. Услышав шаги, Вальс с надеждой поднял голову и с мольбой протянул руку, продев ее сквозь решетку. Тюремщик замер в полумраке, наблюдая за пленником. Лицо у него было закрыто, а застывшая поза придавала сходство с манекенами в витринах магазинов на Гран-Виа.

– Мартин? Это вы? – спросил Вальс.

Тюремщик не издал ни звука и по-прежнему лишь смотрел на него. Вальс склонил голову, словно давая понять, что принимает правила игры.

– Дайте воды, пожалуйста, – простонал он.