Лабиринт смерти

— Так вот в чем дело! — улыбнулась она. — И как это жены всегда обо всем догадываются? Интуиция, видимо.

— Мне необходимо сказать тебе, Глория…

— Попозже. Мне надо переодеться.

У меня на мгновение замерло сердце и пересохло во рту.

— Я… я…

Она звонко рассмеялась.

— Ты что, боишься меня?

— Нет, просто не хочу неприятностей.

Ничего не сказав, Глория ушла в спальню, оставив дверь открытой. Я делал героические усилия, чтобы не смотреть туда, но продержался очень недолго. Глория стояла перед большим зеркалом. На ней был только кружевной прозрачный лифчик, который ничего не скрывал, а лишь подчеркивал красоту ее груди. Прозрачные кружевные трусики тоже не скрывали ее прелестей.

Глория накинула роскошный шелковый халатик и повернулась в мою сторону. Халат не был застегнут, и в переливах оранжевого шелка я видел смуглые бедра, покачивающиеся на ходу. Фигура Глории напоминала амфору. Уже на пороге спальни она запахнула халатик, перевязав его шелковым пояском. Это зрелище настолько потрясло меня, что мои благие намерения вести себя с ней очень осторожно моментально улетучились. В висках застучала кровь. Я страстно хотел эту женщину.

— И все же, что привело тебя сюда в столь поздний час? — спросила она, присаживаясь на стульчик возле бара. Запах духов Глории приятно щекотал мои ноздри.

— Моя жена уехала к матери.

— И ты тут же примчался сюда, чтобы сообщить мне эту новость? — игриво спросила она.

— Почти.

Но Глория меня не слушала, ясно думая о чем-то своем.

— Гарри, обычно в это время я уже давно сплю. Мое тело должно отдыхать от тугих резинок. Вы, мужчины, даже не представляете, сколько приходится терпеть бедным женщинам ради того, чтобы выглядеть привлекательно. Вот, посмотри сам, — распахнув халатик, она взяла мою руку и заставила проверить прочность резинки трусиков. Резинка действительно была тугой, но до нее ли мне было! Сладкая дрожь пробежала по спине. — И так как ты покушаешься на мое свободное время, Гарри, то я думаю, будет справедливо пойти мне на уступки, и, если я сейчас избавлюсь от этих противных резинок, ты не будешь шокирован. Тем более, что ты настоящий джентльмен и не воспользуешься моей беззащитностью.

Я молчал, словно набрав в рот воды.

— Я считаю, что если мужчина — истинный джентльмен, то он даже в присутствии обнаженной женщины не позволит себе ничего лишнего, — продолжая мило болтать, Глория сбросила халатик и, повернувшись ко мне спиной, безуспешно пыталась расстегнуть застежку лифчика.

— Помоги же мне, Гарри, — промурлыкала она.

Я призвал на помощь остатки самообладания и несмело приблизился к Глории.

С застежками я справился на удивление быстро, боясь коснуться бархатной кожи Глории.

— Благодарю, Гарри, — не поворачиваясь, Глория грациозным движением сняла трусишки. — Ох, как хорошо. Да, еще сережки.

Я стоял рядом с Глорией, опьяненный запахом ее тела, и не мог заставить себя сделать хотя бы шаг от нее.

Неожиданно одна из сережек выскользнула из ее пальцев и упала на пол. Глория поспешно нагнулась за ней. Ее роскошные бедра предстали передо мной во всей красе.

— Помоги же мне, Гарри, я уронила сережку, — жалобно попросила она.

Я послушно опустился на колени, чтобы разыскать злополучную сережку, а когда нашел ее и вновь посмотрел на Глорию, она уже надела халат, плотно запахнув его спереди. Но перед моими глазами стояли ее роскошные бедра, манящие к себе, как некогда сирены своей песней манили к себе Одиссея.

— Вот теперь совсем другое дело.

Этот будничный тон, вероятнее всего, включил во мне защитный рефлекс, так как я тут же автоматически спросил:

— Глория, что ты думаешь о Диксе?

— Ты уверен, что в настоящий момент тебя интересует именно Дикс?

— И все же, что ты о нем знаешь? Надеюсь, ты понимаешь, что он жулик?

Глория подошла ко мне поближе. Ее глаза обладали буквально магнетическим воздействием. В своем оранжевом халатике, подчеркивающим черноту волос и смуглую кожу, она была для меня самой желанной женщиной в мире. Я хотел ее до безумия. Женщины такой красоты и очарования у меня еще никогда не было.

— Я жду ответа, Глория, — все же повторил я, сам не сознавая смысла своих слов.

Глория молча взяла меня за руку. Я сразу понял смысл этого жеста и задрожал от предвкушения того, что должно произойти. Кожа ее была нежной, как у ребенка.

— Пойдем в спальню, Гарри, — нежно прошептала она.

Мои силы к сопротивлению слабели. Я, как загипнотизированный кролик, пошел вслед за ней. Она начала включать бесчисленные светильники, бра, подсвечники, и спальня осветилась, как сцена театра.

— Я люблю, когда много света, — заявила она, стоя перед зеркалом. — И почему люди предпочитают заниматься любовью в темноте? Я хочу света и огня! Хочу видеть мужчину! — Она повернулась ко мне, сверкая глазами и гордо вскинув голову. — Я красивая, да, Гарри?

— Все так говорят, — прошептал я. — Ты самая прекрасная женщина в мире!

— И это не преувеличение. Так смотри же на меня! — Глория развязала шнурок, и халатик упал к ее ногам. В ярком свете кожа ее отливала золотом.