Лабиринты хаоса

— Я говорил с капитаном, мы будем в Нью-Йорке в ближайший понедельник, вечером. Они будут стоять в порту два дня, чтобы разгрузиться и забрать следующий груз. Затем двинутся в Саванну, штат Джорджия. Там то же самое. Затем назад в Бостон, для последних погрузок, а потом обратно во Францию, 13 сентября. Он говорит, что мы можем вернуться с ними. У нас будет десять дней, чтобы встретиться с Петерсеном.

Яэль молча кивнула. У нее не было четкого плана. Только желание получить результат. Узнать. И убедиться, что ни ее отец, ни она ничем больше не рискуют. Остальное… она разберется на месте, в зависимости от обстоятельств. Начинать нужно с Петерсена.

Ближе к вечеру они отправились гулять на бак, убаюканные гулом двигателей и легким покачиванием. Нос корабля взрезал пену, устремляясь к западу, в сторону заходящего солнца.

Они говорили о жизни, о том, чего от нее ждут, стараясь не упоминать о Тенях. Наслаждались затишьем за тысячи километров от ближайшего города, вдали от цивилизации и лжи.

Они поужинали и рано легли. Яэль скользнула на узкую койку Томаса. С той самой ночи, у Камеля, она не задавала вопросов, касающихся их отношений. Яэль не хотела даже пытаться дать им определение. Имело значение только то, что происходило сейчас, их ласки, их поцелуи и то, что она хочет его.

Яэль не предохранялась, а ведь она всегда была так благоразумна. Ни разу она не пожелала защититься от этой связи, ее желание поднималось из самых глубин ее сущности.

Он вошел в нее, и она застонала от наслаждения, от своего осознанного выбора, от этого путешествия, которое он ей подарил и в котором она хотела раствориться. Это путешествие-слияние, на грани сна, в котором соприкосновение их тел и душ казалось единственной реальностью, путешествие-оргазм между небытием и материей, состояние до рождения и после смерти. Она хотела пройти сквозь себя, сквозь него, чтобы познать смысл человеческого бытия.

Это было высшее наслаждение.

Путешествие длилось восемь дней.

Когда «Балтика» подошла к американским берегам, уже четыре часа как наступила ночь. Яэль видела только отблески огней вдалеке. На мостике капитан объяснил им, как они будут уходить с судна.

Операция была построена на том, что они не будут привлекать к себе внимания. Когда они окажутся на набережной, а двигатели окончательно остановятся, они должны будут пройти вдоль противоположного причалу борта и спуститься по лестнице в надувную лодку. Они отплывут от корабля, стараясь, чтобы их не заметили сторожевые катера. Они должны покинуть порт и причалить к безлюдному месту. И самое главное, нужно следить за тем, чтобы какой-нибудь танкер, снимаясь с якоря, не затянул их под свою корму и не перемолол винтами, ведь с больших судов никто их не увидит.

Если их поймают, капитан скажет, что видит их в первый раз. Они должны выпутываться сами и забыть о «Балтике».

А пока он отведет их в трюм, где они спрячутся в самом дальнем уголке, на случай, если береговая охрана решит нанести неожиданный визит.

Они ждали два часа, тесно прижавшись друг к другу; ноги затекли, руки онемели, голова кружилась. Наконец один из офицеров открыл им дверь. На плохом английском он приказал взять вещи и следовать за ним. Они вышли на воздух, в ночь, сверкающую огнями Нью-Йоркского порта. Яэль и Томас скользнули под защиту контейнеров; офицер указал им на лестницу, спускавшуюся к воде, и выдал каждому пластмассовое весло. Когда они начали спускаться по ступенькам, он перебросил за борт и спустил на веревке надувную лодку, в которой едва могли поместиться двое.

Яэль совсем не чувствовала себя в безопасности рядом с огромной стеной грузового корабля, а плеск черной воды в самом низу не внушал ей никакой уверенности.

Томасу удалось поймать лодку и без приключений сесть в нее самому и помочь забраться Яэль. Рюкзаки они сложили в ногах. Это импровизированное плавательное средство скорее было предназначено для детских игр, на нем едва ли можно было добраться до какого-нибудь берега. Малейшее волнение на море, и они перевернутся. Томас отвязал веревку, и они начали молча грести, стараясь отплыть подальше от «Балтики».

Темная махина корабля возвышалась в ночи.

Хрупкая лодочка двинулась в темноту, покидая рейд, чтобы обогнуть портовый маяк. Очень скоро у них разболелись плечи. Они гребли, сражаясь со встречным течением. Лодку начало опасно раскачивать. Вода была ледяной.

— Я не вижу берега, — едва дыша, сказала Яэль. — Я вижу только огни.

— Справа от нас скалы.

И словно для того, чтобы подтвердить слова Томаса, в уши Яэль ударил шум волн, разбивавшихся о камни. Мышцы сводило: они гребли изо всех сил, чтобы их не расплющило о рифы, — но течение яростно отбрасывало их в сторону.

Они пронеслись между двумя острыми гребнями, и дно лодки уже скреблось по прибрежному песку. Оба бросились на твердую землю. Они выбились из сил, все тело болело, но они были живы. И они достигли цели.

Яэль и Томас были в Соединенных Штатах. В стране, о которой мечтало столько изгнанников.

«The land of the free»[32], как называли ее первые колонисты.