Лабиринты памяти

На Бог с ним, самый кошмар был, когда мы выкупили невесту, и с ее родственниками на мотоцикле «ИЖ-Юпитер -5» поехали из Кушнаренково в Буздяк. Где-то посередине между этими центрами Цивилизаций, мои визави решили остановиться, и по древнему обычаю столовались, выбрав чудесный вид с горы на протекающую внизу речку и скучающе осведомились:

–А ты, пацан, чего лысый?

Выглядел Ваш покорный слуга много младше своих лет.

На что Ваш покорный слуга, грустно заметил:

–В армии служу.

Это надо было видеть, мои релаксированные попутчики все как один подобрались как гончие, почуявшие дичь, в пару вопросов решили для себя смысл Бытия и на рефлексах, они все служили, не сговариваясь, поняли, что свадьба свадьбой, но парня в отпуске нужно уважить по полной!

В те времена солдатик в плацкарте вагона становился тотемом для всего вагона, бабульки кормили всякими вкусностями, мужики уваживали водочкой.

Словом мои новые друзья не делали перерывов между водкой и кумысом. А ведь был сухой закон, 1987-й!

Как мы добрались до дома, как вернулся в часть помню смутно, единственное, мама дала в дорогу 30-ть рублей, на которые в магазине «Букинист» в Москве купил «Оперативную хирургию» Литтманна и почтой отправил домой.

Конечно, на два года отстал от однокурсников, эти два года не добавили интеллекта, но они дали нечто другое!

Здесь быстро приходит понимание скоротечности бытия, когда 40 тонный трос, натянутый как струна в 40 градусный мороз рвется как волосок, и перерубает ноги случайно оказавшегося на его пути твоего старика, все это воспринимается как параллельная вселенная.

Когда МДК-2 двигается с места, а пытавшийся поднять чехол на выезде из бокса, сын члена политбюро комсомола ЭССР, оказывается в мясорубке и его ноги медленно фарширует землекопалка.

9-я рота, полная чушь, в смысле описания нравов.

В 1987 году, если обнаруживалось на утреннем осмотре что у тебя синяк, в силу борьбы с дедовщиной или ты отправлялся в штрафбат, или ты вынужден был сдать того, что тебя ударил, и он оправлялся в штрафбат, но ты становился стукачом.

Напоминаю, Штрафбат, был в стократ хуже тюрьмы!

В чем правда фильма, в том, что 18-ть лет, кажется что все, жизнь закончилась, когда попадаешь в армию!

Может это и есть правда?

Отказаться от Афгана было невозможно, это считалось западло!

Умереть за Родину было почетно!

Но в чем, правда?

Помню, когда служба в Эстонии стала адом, написал заявление на перевод Афган, на что комроты добротный украинец, под 190 см росту, честь ему и хвала, не стал опускать, но пред всей ротой сказал:

–Вы сгинете здесь, и это будет Ваша слава.

Когда вспоминаешь, понимаешь, что наше сборище было инопланетной перевалочной станцией, потому что все эти Нации были настолько разными, что мы друг друга просто не понимали.

Мы не верили, что может быть другая жизнь, что может быть по- другому, что это «может» когда-то закончиться!

Это была параллельная реальность.

Другой мы не видели, и не верили.

В то время, в армии, женщина была Инопланетным существом.

Ее в принципе быть не могло.

Но умереть за Родину считалось честью, не берусь судить, но пацанов жалко.

Уходя в нее, я был наивным юнцом, полагавшим, что отдаю долг Родине, что защита Родины – святое дело.

Уже через пару дней стало понятно, что та армия, в которой пришлось служить, никого отношения к защите не имеет.

После учебки мне достался тягач 1949 года, несложно посчитать, что АТТшке было 38 лет. Ни о какой боеготовности речи не шло. Тягач безнадежно коптил, при перегоне на трассу он превращался в дракона, из выхлопных коллекторов при перегазовке вылетали снопы искр, а иногда просто огня, который тут же поджигал чахлую пшеницу, заботливо выращиваемую эстонцами.

Это был 1987-й год, зима была ужасная, сырость стопроцентная.

Морозы были настолько сильные, что масло для двигателя замерзало в бочке и добывалось следующим способом.

Сначала 200 литровая бочка обливалась солярой и поджигалась, когда масло немного разжижалось, оно переливалось в ведро и тут же замерзало.

Ведро и воронка подогревались на открытом огне, и только после этого масло заливалось в двигатель.

Основной масляный бак в моей машине (АТТ) составлял 60 литров, запасной – 40.

Перед вождением, а я обучал курсантов вождению на этой допотопной технике, в кузов мы с сослуживцами закидывали 200- литровую бочку масла.

Так вот, за 6 часов вождения, эта бочка уходила легко и просто.

Пока масло заливалось на 40 градусном морозе, рукавицы насквозь пропитывались маслом и солярой и от холода не спасали.

И так каждый день, согреться не удавалось в принципе, хотя и спали мы в ватниках.

Отдельная эпопея – заводка машины. Вечером 4 аккумулятора каждый по 50 кг снимались и относились (а точнее волоклись в каптерку), утром та же история.

Это только небольшая доза невзгод перепавших мне и моим сослуживцам.

Казалось, что попал в АД и никогда не вернешься, только во снах я плавал в счастье, но это был только миг, который прерывался ужасом команды: «Рота подъем!»

Где-то через месяц этого кошмара, понял, что умираю.

И залег в госпиталь, с пневмонией, пока морозы не прошли.