Лабиринты памяти

– У меня есть. – Он вытянул руку в сторону и потряс стеклянной бутылочкой с кока-колой.

Ада стояла сзади, за диваном, и Алекс не видел ее реакции, но зато отчетливо услышал недовольное фырканье. Ада перегнулась через него, поставила свой стакан на столик и шепнула, задевая губами мочку его уха:

– Хочу тебя. Ты ведь уже перестал дуться? Наверху есть отличная спальня… – Она провела языком по его шее.

– Уйди. – Алекс дернул головой и отпил из бутылки. От ее близости зудело в груди, к горлу подкралась тошнота.

– Не хочешь в спальне? – Ада перестала шептать, ее голос вмиг огрубел. Она положила ладонь ему на грудь и начала медленно опускать пальцы вниз. – Может, хочешь по старинке? В туалете… или прачечной?

Внутри все закипало. Против воли он представил ее настоящее лицо: мерзкие белесые глаза и рот, затянутый кожей, – и впервые за долгое время ему захотелось позволить этому существу внутри вцепиться ей в горло и задушить. Но вместо этого Алекс схватил Блодвинг за волосы, дернул на себя и яростно поцеловал, нарочно впиваясь зубами в накрашенные алой помадой губы, а потом резко оттолкнул.

– Ничего не чувствую, – с вызовом сказал Алекс.

Ада выхватила бутылочку из его рук и выплеснула колу ему в лицо, а затем убежала.

– Неудачник. – Доминик с размаху упал на диван рядом с другом и протянул ему салфетку.

– Много ты понимаешь, – фыркнул Алекс, с улыбкой вытирая лицо. Отбросив салфетку на стол, он опустил глаза и встряхнул заляпанную футболку.

– Так ты Блодвинг отшил, потому что замутил с Харт-Вуд?

– Сколько вопросов про Блодвинг. Нравится, что ли? Так забирай.

– Надоело после тебя объедками питаться. – Доминик закатил глаза и отхлебнул из стакана. Его взгляд был устремлен в толпу танцующих. – Меня больше интересует Камилла. В этом году она расцвела. И попка что надо…

Алекс тоже посмотрел на мулатку-одноклассницу, щеголявшую в коротеньких белых шортиках, и ухмыльнулся.

– Не советую: слишком медленная, – бросил он.

Лицо Доминика вытянулось.

– Что-о? – Он толкнул друга в плечо. – Ты и там успел побывать? Когда?

Алекс рассмеялся.

– В прошлом году после первого матча. Она подошла ко мне и сказала, что поспорила со Стейси на сто фунтов, что переспит со мной.

– Чушь! Уолш не стала бы спорить на такое.

Алекс развел руками:

– Стейси пыталась доказать, что я люблю ее.

– Вот дура! – Доминик еще раз посмотрел на Камиллу и вновь обратился к Алексу: – Неужели мой друг, тот самый друг, что сводит с ума всех девчонок своей смазливой мордой и не может пропустить ни одной юбки, вернулся?

– Эй, я всегда был здесь, – фыркнул Алекс, а сам вдруг подумал о том, что «сводить всех с ума» давно уже не приносит ему никакого удовольствия.

Доминик закатил глаза:

– Последние три месяца я думал, что ты потерян для общества. Твоя Харт-Вуд затягивала поводок все туже и туже.

– Не моя, во-первых, – Алекс придал голосу равнодушие, – и нет ее здесь.

– Это во-вторых, – прыснул Доминик.

– Да, – отстраненно кивнул Алекс, бросив взгляд на входную дверь. Конечно, она не придет. Он обидел ее своим предположением, в которое и не верил даже. Он просто искал повод отстраниться, внемля доводам Мари о том, что эти отношения ни к чему хорошему не приведут. В этом Ника была права. И еще в том, что он трус. Какой бы она ни была, какие бы цели ни преследовала и что бы к нему ни чувствовала на самом деле, она никогда не боялась быть честной. Зачастую бестактной, но честной. Говорила то, что думала, просила прощения и шла навстречу. Алекс так не мог. Не умел или просто разучился – уже не помнил. За минувшие каникулы он даже не набрался смелости ей написать. Все кормил себя отговорками: вот увидимся, тогда лично скажу, извинюсь, если надо, на колени встану. Потому что, несмотря на аргументы сестры, хотя бы себе врать не мог: Ника была ему нужна, с ней он пытался стать лучше, пытался контролировать этого зверя внутри и позволил себе мечтать о будущем, которого раньше сторонился. О своем будущем в этом мире.

Хмурый взгляд Доминика вывел его из задумчивости, и Алекс улыбнулся ему. Все хорошо. Друг скептически цокнул, потом пожал плечами и поспешил сменить тему. Впрочем, как и всегда. К ним подсели ребята, и все вместе они пустились в воспоминания из цикла разбитых сердец в пансионе.

– Только когда Мари по телефону сообщила тебе, что отстригла свои локоны, ты бегал по школе и вопил, что не будешь встречаться с парнем, – сквозь смех припоминал Патрик Доминику.

– Она сказала, что почти лысая, – пытался оправдаться тот.

Ребята заржали.

– Когда эта лысая вернулась с каникул в мини-юбке, ты другие песни пел, – сквозь смех сказал Алекс.

– Но было уже поздно, – дипломатично заметила Мари, закидывая руку на плечо Доминику, и Алиат запечатлел на ее щеке смачный поцелуй. Новая волна смеха слилась с грохотом музыки.

– Кто бы мог подумать, что вы были парой, – сказал Патрик.

– Всего-то жалкие две недели, – хмыкнул Доминик, – а потом она отшила меня. – Он скорчил рожицу Мари и шутливо стряхнул ее руку со своего плеча.

– Самые лучшие две недели! – возмутилась она.