Лабиринты рая

— Ах да, где же это? — Он порылся в бумагах на столе. — Вот она. Пейс — это наша программа для расследований — просмотрел всю структуру ГВР и подготовил отчет. Я его изучил, и наши ведущие специалисты тоже, все данные указывают на одну-единственную неисправность подавителя выбросов. Мы уже заменили его и установили новые защитные системы.

— Вот видишь, — подтолкнул меня папа.

Я взял отчет. Попытался прочесть. Слишком специальный.

— Такие вещи случаются чрезвычайно редко, — продолжил Эллисон. — В действительности это третий случай за всю историю академии. Выброс А, выброс В и выброс С — система сама подбирает для них названия. В нашем случае его назвали выбросом Каллиопы, гроза вызвала моментальный приток энергии. Электричество повредило процессор в ноль-восемь-один-один-тире-ноль-четыре-один-один-си, поэтому Маэстро и Нэнни не смогли вмешаться, пока не была восстановлена защита.

— Я не мог двигаться.

— Да, Вита — программа, которая позволяет тебе взаимодействовать с окружением, также была отключена. Сейчас посмотрим, на сорок семь минут. — Он наклонился вперед и постучал по отчету пальцем с маникюром.

Да, там так и было написано.

— Возможно, ты испытывал некоторые неудобства в ГВР, но на самом деле ты был в безопасности — удобно лежал в своей комнате.

Правда ли это?

— Но ведь выброс энергии отключает ГВР, а не всю структуру? Причем только мой уютный уголок?

— Чистая лотерея, Габриель. Уверяю тебя, это простая случайность.

— Звучит неубедительно.

— Хорошо, давай рассмотрим альтернативу, — вмешался папа. — Какой-то злоумышленник сломал один-единственный подавитель выбросов в надежде, что, возможно, — заметь, всего лишь «возможно», — в какой-то момент в будущем разразится гроза, и все для того только, чтобы причинить тебе некоторые неудобства? Какая версия звучит убедительнее?

— Почему «в какой-то момент»? — возразил я. — Они вполне могли посмотреть прогноз погоды.

Но я и сам понимал, что аргумент слаб.

Бритва Оккама свидетельствует, что самое простое объяснение обычно правильно.

«Может, и так, — подумал я, — но бывает, что находишь бритву в яблоке».

Эллисон развел руками, как будто желая сказать, что он ничего не прячет.

— Подростковый возраст — трудный период жизни, — заключил он, — особенно для мальчиков. В твоем теле носятся молодые гормоны, тестостероны отравляют ум, ничего удивительного, что время от времени тебе кажется, будто кто-то тебя преследует. Это вполне естественно. Но ты должен понять, что здесь ты среди друзей.

— Я среди друзей, — повторил я.

— Безусловно, ты — находка для нашей школы. Все тебя любят.

— А ваш злобный двойник? — спросил я.

— А что? — любезно улыбнулся он.

Я имел в виду Маэстро. Один мог быть человеком, а второй — просто байтами, но оба они выглядели одинаково. Персонажи ГВР часто моделируются с живых людей, видимо, программистов вдохновил на создание Маэстро доктор Эллисон, тембр голоса, даже его необычная жестикуляция. Только личности были разными. В какой-то степени.

— Он меня ненавидит.

— Вот уж сомневаюсь, а если это и так, какая разница. Он всего лишь реактивная обучающая программа, созданная для удовлетворения индивидуальных потребностей всех студентов. Его «эмоции» в кавычках не имеют никакого значения. Его программа не позволяет ему принимать их в расчет.

— Он постоянно противодействует мне.

— Он дает тебе стимул, — возразил Эллисон. Вот ведь гад.

— Никому не дано избегнуть трудностей, — добавила мама.

— Я все понимаю, прекрасно понимаю, но он уничтожил мое окружение, он переструктурирует мое время. Мне становится нехорошо всякий раз, когда я его вижу. Мне не важно, насколько он реален, все равно он просто программа. Я хочу нормального учителя, из костей и мяса. Господи, неужели я слишком многого хочу?

— Это неэффективно, — отметил папа, поднимая голос до моего уровня. — Когда я был в твоем возрасте, я бы пошел на преступление, чтобы получить такую обучающую программу, как у тебя. Ты хоть представляешь, какой это высокий уровень?

— Слишком много ГВР, — разозлился я. — Слишком много, слишком быстро. У меня в голове мешанина.

— Габриель, тебе осталось совсем недолго до выпуска, — утешала меня мама. — Нужно пройти до конца.

Я посмотрел Эллисону в глаза.

— А почему вы не можете учить меня?

— Я больше не преподаю, — извинился директор. — Я предпочитаю быть административной единицей. — Он помолчал, изучая меня. — Знаешь, что я сделаю? Ты явно расстроен. Я облегчу твое расписание. Я верну тебе твое окружение. А еще я сделаю так, чтобы Маэстро некоторое время не попадался тебе на глаза. Ну как, доволен?

— А что взамен?

— Просто пообещай, что будешь учиться, старательно учиться. В конце недели мы посмотрим, как пойдут дела, и будем решать дальше.

— Разумно, — согласился я.

На этом закончился консилиум.

Прощание было нарушено телефонным вызовом.

— Атланта, — объявил папа, надевая наушники для лучшего приема.

Атланта это ЦКЗ (центр контроля заболеваний), значит, все остальные дела должны подождать. Он вышел из помещения и начал прием. Мы с мамой остались вдвоем.

Я скучал по ней.

— Тебе нравится эта школа, — начал я.