Долгожданные строки системного уведомления загорелись у меня перед глазами, когда в инвентаре остался последний килограммовый кусок рыбного филе, и я облегченно перевел дух. Отчаянный план сработал. И у меня все получилось.
– Уф! Сжалься, братан! Будь человеком! Сделай перерывчик минуток хоть на пяток!.. – пыхтел старик Куцый, сквозь шкворчание сгорающей на его факеле фиг знает какой по счету рыбной порции.
– Хорошшш ты, сссадиссст! Всссе ужшше! Бассста!.. – шипела в унисон товарищу «баба яга» из своего угла.
– Куда гонишь-то, Рихтовщик! До заката еще часа три!.. – бухтел сбоку «кощей».
Обожравшиеся рыбой огненные лики отчего-то дружно проигнорили момент закрытия контракта. Из чего я сделал вывод: что тени игроков, после конечного развоплощения, лишались такой роскоши, как системные уведомления.
Я не стал информировать зажравшихся нахлебников об окончании марафона обжорства. А, сделав вид, что внял их уговором, вместо разделки рыбы на очередные порции, отсутствующим взглядом уставился в пустоту.
На самом деле, разумеется, не откладывая в долгий ящик, я тут же приступил к изучению полученной по договору карты с драгоценным схроном.
– Ну наконец-то!..
– Зссашшшибисссь!..
– Давно бы так!.. – шумно отдувалась на заднем плане троица теней.
Я же разглядывал невидимый огненным ликам план подземного грота со схроном, располагающегося метров на сто глубже знакомого мне и частично исследованного лабиринта коридорных ходов под пустыней. Кроме нижнего грота, на карте схематично был обозначен и верхний коридор, где стрелкой указывался рычаг на стене, открывающий, походу, скрытый спуск в нужный грот. Но проблема заключалась в том, что данный коридор пока что не был мною открыт, и располагался он на значительном отдалении от разведанного коридорного сектора.
– Млять! Какого хрена! – я раздраженно припечатал кулаком по гранитному гребню утеса.
– Че буянишь? – тут же насторожился «кощей».
– Карту доступа к скрыту Куцего получил, – вынужден был признаться я.
– Ишшшь ты, – хмыкнула старуха.
– Получил, и, главно дело, молчит, – фыркнул сам владелец схрона. – Нет бы спасибо сказать.
– Выходит, сдюжил, – ухмыльнулся «кощей». – Что ж, это была достойная победа. Поздравляю.
– Было б с чем!.. Млять! Коридор, из которого открывается спуск в пещеру со схроном, находится черт-те где, в неизведанных далях. И, чую, мне до него не меньше пары месяцев придется добираться.
– Ну, как говорится, Стикс в помощь! Дрогу одолеет идущий, – хмыкнул «кощей».
– Издеваешься?
– И не думал. Два месяца – это сущий пустяк за гарантированное получение в конце пути очередного кусочка пазла.
– Два месяца за единственный кусок пазла! – возмутился я. – Че за дичь! Я за два с половиной месяца уже шесть собрал!
– Ух ты везссунчччик какой! – расхохоталась старуха.
– Надо же, целых шесть всего за два с половиной месяца! – вторил ей так же напропалую угорающий Куцый.
– Поначалу куски пазла попадаются часто, потом все реже и реже, – пояснил единственный оставшийся серьезным «кощей». – На первых порах находишь их каждую неделю, дальше периодичность случайных находок падает до раза в месяц, потом счастливый случай начинает выпадать лишь раз в год, и под конец ты можешь отчаянно рыскать по Лабиринтам день и ночь, но все окажется впустую на целые десятилетья… Я, к примеру, за тридцать семь лет непрерывного поиска смог собрать лишь восемнадцать кусков пазла.
– А я только семнадцать – за тридцать четыре года, – признался следом Куцый.
– Ссслабаки, – хмыкнула «баба яга». – Двадцццать один – за пятьдесссят три года.
– Да твою ж мать! Вот и нахрена, спрашивается, вы все это мне рассказали! – помрачнел я.