Лабиринты соблазнов

– А вдруг это вы ту неизвестную мне Людмилочку к дядюшке подослали? Должна же я была это выяснить? Я видела, как вы бросили в мой бокал что-то, и догадалась, что позавчера вы также опоили меня чем-то, скорее всего снотворным, так как я уж очень быстро заснула. Я незаметно для вас выплеснула содержимое бокала, притворившись, что выпила, и налила себе снова. А вы даже не удосужились проверить, так были уверены в своем успехе. Затем я сделала вид, что уснула. И тут на горизонте наконец появилась некая Мила-Люсенька. Чего я только не наслушалась! И теперь в курсе всех ваших планов.

– Ты все врешь! Я не верю тебе, – упрямо произнес Троянов.

– Вот и напрасно. Я не только вместо себя отправила Люсеньку к себе домой, но и записку для нее в сумочке оставила, чтобы она срочно мне перезвонила. Так что как только Люсенька проснется, она тут же обратится куда следует и выручит меня и себя заодно, если я не отвечу на ее звонок.

– Тоже складно. Но непонятно: зачем тебе все это нужно?

– Выжить хочу. Вы ведь теперь не остановитесь ни перед чем, чтобы уничтожить дядюшку? Я хочу того же. Но при этом еще и сама пытаюсь уцелеть. Так почему бы нам не действовать сообща? Я помогу вам, вы поможете мне… Неплохая из меня получилась Люсенька, правда? Конечно, правда. Потому что вы сразу повелись. Ах, Владислав Антонович, и на старуху бывает проруха. Вернее, на старика. «Non cuilibet pulsanti patet jania».

– «Не всякому, кто стучит, открывают дверь», – пробормотал, бледнея, Троянов. – Ты хочешь сказать, что ты – не Мила-Люсенька, а Мила Миланская?!

– Я вам об этом уже битый час толкую, но вы меня упорно не слышите.

– Но этого же не может быть!

– На этом свете, дорогой Владислав Антонович, может быть все что угодно. Даже это. Когда Люсенька, перед тем как идти к машине за деньгами, попыталась снять с меня одежду, я повалила ее рядом с собой на кровать и слегка придушила подушкой, чтобы она не закричала. А потом влила в рот лошадиную дозу снотворного, которое всегда ношу у себя в сумочке. Затем вышла к вам в образе переодевшейся Люсеньки. Когда же пришло время отправлять Милу Миланскую домой, я одела Люсеньку в собственные наряды.

– А если доза оказалась слишком большой и она уже не проснется никогда?

– Ее счастье. Так как она все равно не жилец на белом свете. Почему? Потому что все открылось, и она уже никому не нужна: ни вам, ни мне. А мне так и подавно, потому что она – счастливая находка для моих врагов, которая поможет им свергнуть меня с великосветского пьедестала. Я, конечно, ужасно потрясена тем, как она похожа на меня. И прекрасно понимаю, что только круглый дурак не воспользуется нашим сходством. Хотя если хорошо поразмыслить, то, может быть, я и оставлю ее при себе. Эта дурочка, как вы видите, мне самой может пригодиться, чтобы спутать карты моим врагам. Такой знаменитости, как я, всегда следует иметь про запас хотя бы одну свою копию.

– Уму непостижимо! Я до сих пор не могу поверить, что подобное возможно.

– То, что я вас провела? Да, Владислав Антонович, придется признать: вы не так хорошо меня знаете, как это вам казалось. Потому, видимо, и собирались сделать ставку на эту деревенскую идиотку. У нее же на лбу написано, что она сумасшедшая, а вы пытались вести с ней какие-то важные дела. Вы меня удивляете, Владислав Антонович. Я думала, вы более разумный человек… Со временем я найду применение Люсеньке. Хотя она уже и так пригодилась мне. В качестве наживки для выяснения моего злейшего врага. И этим врагом оказались, как это ни прискорбно, именно вы. Прежде я подозревала дядюшку. Но когда выяснила некоторые обстоятельства, вы тут же оказались в поле моего зрения. Именно на вас сошлось все. Раньше я не брала вас в расчет лишь потому, что никак не могла понять, каким образом вы выигрываете от моей гибели? Теперь знаю, мы – кровные родственники. А чтобы подтвердить это, осталась с вами под видом Люсеньки. Вот вы и попались на удочку.

– Это какой-то фокус? Например, видеокамера или прослушка? Так напрасные старания, дорогуша, – все еще не верил Троянов. – Я на этом собаку съел. Если ты надеешься, что кто-нибудь сейчас слышит нас и записывает разговор, то выбрось эти мечты из своей глупой головки. Нас никто не слышит, и уж тем более никто не видит. Я даже для себя не оставляю никаких свидетелей, не говоря уж о потомках. Чтобы не шокировать в будущем ни себя, ни неискушенный люд своими деяниями. Ты понимаешь, о чем я? Я не доверяю даже себе! Это помещение специально приспособлено для ведения тайных деловых переговоров, и все секреты, здесь раскрываемые, умирают вместе со смертью моих собеседников. На что ты вообще надеешься? Выйти отсюда? Так это абсурд! Ты уже навсегда останешься здесь.

– Я знаю об этом. И сама добровольно попалась в эту ловушку, выбраться из которой мне наверняка будет не суждено… Но я все же попытаюсь.