Лабиринты соблазнов

– Дядюшка, да, это я… Нет, у меня все хорошо… Выключила, потому что работы много. Потом прилегла отдохнуть и уснула, только что проснулась… Да, я сейчас дома… Поем чего-нибудь и снова спать лягу… Нет, я не голодная, еды мне хватает… Нет, не сухомятка… Так ночь еще глубокая, куда я поеду-то?!. Разве уже светает?.. Машину пришлешь?! – Мила закрыла трубку. – Он и вправду пришлет, а в квартире пьяная Люсенька.

– Скажи, что сейчас сама приедешь.

– Ни за что!

– Убью! – прошептал Троянов, брызгая слюной, и снова прижал трубку к ее уху.

– Я не закрываю трубку… Со мной рядом никого… Ну хорошо, уже еду… Да-да, без пробок минут за сорок доберусь. – Мила закончила разговор, и Троянов нажал кнопку отбоя.

Он устало присел на кровать, не спуская с Милы глаз.

– Я не поеду. Может, как-нибудь обойдется? Позже позвоню и скажу, что плохо себя чувствую.

– И он тут же примчится к тебе с врачом?! Думай, что говоришь-то! – Троянов сердито буравил ее глазами. – Живо собирайся! Волосы под шляпой спрячь, очки темные надень, в общем, загримируйся как следует. Совсем не нужно, чтобы моя охрана видела, что от меня уехали две Милы Миланских. Едешь на свою квартиру, проверяешь, как там наша Люсенька, не требуется ли ей добавить снотворного, чтобы не проснулась раньше времени. Затем переодеваешься и в своем собственном обличье, на своей машине и со своим водителем едешь к дядюшке. Да таблетку не забудь. Это твоя единственная надежда рассчитаться с ним, другой может не представиться. После обеда находишь причину ненадолго отлучиться и отправляешься к себе на квартиру. Гримируешь до неузнаваемости Люсеньку и везешь на такси к Катюхе. Люсеньку я заберу сам, а ты остаешься у Катюхи и ждешь окончания спектакля, то есть известия о смерти дядюшки. Катюха и ее охрана – твое железное алиби.

– А она знает, что нас двое?

– Нет, конечно! Это только наша с тобой игра. Не будем впутывать девочку. Пусть она в свои куклы играет. – Троянов почти с огорчением посмотрел на Милу и помолчал, прежде чем продолжить разговор. – Поражаешь ты меня, Милочка. Ну что тебе не жилось спокойно? Ведь у тебя есть все и даже больше. Другая бы жила да радовалась такой роскошной жизни. Зачем тебе было влезать во все эти истории с убийствами, зачем ворошить прошлое? Я больше чем уверен, что тебе, в сущности, все равно, кто и кого убил. Родила бы дядюшке ребенка, так он бы пылинки с вас обоих сдувал.

– Вот только я сама по себе ему не нужна! И этим все сказано. До чего же все вы, старики, занудные! – Мила злобно взглянула на Троянова. – И до всего-то вам нужно докопаться, и все-то вы должны разузнать, разложить по полочкам и понять. А потом еще и свою точку зрения попытаться навязать. Я живу своим умом, и вашего, стариковского, мне не нужно. Мы, молодые, никогда до конца не поймем вас, потому что между нами – целая пропасть, вся жизнь. Вы свое уже отжили, так зачем мешать нам, молодым? Вы совершили за свою жизнь кучу ошибок, так не мешайте нам разобраться со своими. И не нужно нам вашего хорошего, мы хотим жить со своим плохим. И учиться мы будем на собственном опыте, а не на вашем… А если вы не хотите мне помогать, я справлюсь сама. Меня теперь ничто и никто не остановит: решила – сделаю, чего бы мне это ни стоило.

– Хорошо, оставим дискуссии, тебе уже ехать пора. Переодевайся, – буркнул он и вышел из спальни.

Через полчаса Троянов критически оглядывал Милу и остался доволен ее искусным перевоплощением. Перед ним стояла не высокая изящная блондинка, а неказистая брюнетка с опущенной головой – кстати, на кой черт Люсенька заказала себе черный парик и все это барахло, надо будет у нее полюбопытствовать! – с бледными губами, в мешковатом широком плаще, нелепой шляпе и стареньких кроссовках. Очки в толстой роговой оправе довершали ее и без того безликий образ, делая Милу совершенно неузнаваемой. Троянов удовлетворенно кивнул.

– Ну что ж, дорогая, а теперь устроим тебе контрольную проверку. На вшивость, так сказать, – произнес он с усмешкой, мгновенно схватил ее за волосы и с силой дернул.

– Ай! – вскрикнула Мила, злобно уставившись на Троянова, застывшего рядом с открытым ртом и двумя париками в руках – черным и блондинистым. – Вы что, совсем сбрендили?! Мне же больно! – Она потерла голову, морщась. – Да что с вами такое происходит? Какие-то садистские замашки.

Троянов разглядывал Милу, словно какую-то диковинку. Она приглаживала перед зеркалом растрепавшиеся светлые волосы и злобно поглядывала на обидчика.

– Требую объяснений! Иначе я никуда не еду!

– Ты блондинка! И у тебя светлый парик.

– И что из того? Сегодня я так торопилась, что успела только помыть голову, а укладку не сделала. Потому и надела свой блондинистый парик. Он ничем не отличается от моих собственных волос. Терпеть не могу, когда волосы не в порядке, вот иногда и пользуюсь париком, который у меня всегда под рукой и с модной укладкой.