Лабиринты сознания, или Девять кругов моего персонального Ада

– Доходили только до тебя, Эрест… – мужчина вновь пристально посмотрел на светлую макушку девушки. – Интересно, и чем же ты их так запугивал?

– Я? – несмотря на всю его наигранность и фальшивость, это удивление звучало действительно по-настоящему. – Я просто рассказывал им, обо всей красоте своего зала, и созданного Кристал мира.

– Эрест, а мог бы ты провести экскурсию по залу для меня? – мягко и, одновременно с тем, уверенно спросил доктор.

–

Вам будет сложно представить всю красоту моего зала…

– Фейеро оставил мне небольшую картину, чтобы…

– … было легче представлять? – сев на кушетку, девушка повернулась к доктору, и, вздохнув, прикусила нижнюю губу. – Ну, раз Фейеро оставил для вас небольшую картину… – неуверенно сказала она, и, протянув правую руку в сторону доктора, попыталась дотянуться до него.

– Что-то случилось?

- Все в порядке! – резко одернув руку, сказала она, и, прижавшись спиной к спинке кушетки, скрестила руки на груди. – Не знаю, чем вы так смогли его поразить, но, доктор, вы первый, кому он оставляет наши портреты, картины залов и врат…

– Может быть дело в том, что я хочу помогать Кристал…

– О нет! Зная его, дело далеко не в этом! – она молчала. Где была личность Кристал, доктор не знал, но и Эрест не спешил начинать говорить, словно что-то удерживало его от следующего шага, подвергая сомнению все происходящее. –

Скажите, что он нарисовал для вас?

– Двухэтажный дом с балконом, большой террасой, из-за плюща, опутавшего колоны, кажется, что терраса плавно переходит в празднично украшенный сад…

– Красивое место, не правда ли? – в ее голосе слышалось восхищение и смиренность. – Для меня это место вечно сказки, а для Кристал – вечного ужаса…

– Это из-за ее нелюбви к праздникам?

-

Как можно полюбить то, с истинным значением чего, ты никогда не был знаком?

– С чего ты решил, что она не знакома с истинной радостью праздника?

- Я видел все праздники, на которых она была за свою жизнь. И я храню память об этих праздниках, точно воспроизводя для нее все события тех или иных вечеров… Поверьте мне на слово, док, не нужно иметь научную степень, чтобы определить, глядя на это – знает она, что такое истинный праздник, или нет! – обреченность, злорадство, жалость и ехидность. Все смешалось в ее интонации, и стало абсолютно непонятно – жалеет ли ее Эрест, или просто изощренно издевается над положением девушки. – Но о чем это я! Вы ведь впервые в моем зале, а я вас прошу рассказать о том, что вам нарисовал этот олух! Конечно же, он даже близко не нарисует так, как я могу рассказать! – прежняя самоуверенность и самолюбование вернулись в ее голос.

– Полагаю, ваш рассказ будет увлекательнее всех остальных, – поддерживая Эреста, сказал доктор, ожидая реакции этой личности.