Лабиринты веры

Солнце уже садилось, когда Рассел пересек Филадельфию и поехал на север по Пятой улице. Нотерн-Либертиз был из тех районов города, что продолжали меняться. Сначала облагораживание уступило место запустению и преступности, затем новая волна облагораживания превратила многие улицы в неопределенную смесь. Бар «У и К» великолепно вписывался в окружающую обстановку. Поплар-стрит была оживленной и ярко освещенной, с множеством ресторанчиков, процветающих магазинчиков и лавочек. Здесь любили тусоваться хипстеры. Однако вывеска у этого бара была невзрачной и светилась тусклым светом. Внешне, с зарешеченными окнами и вызывной панелью на двери, он олицетворял запустение и криминал.

Гадая, есть ли у хозяина внешняя камера наблюдения, Рассел нажал на кнопку на панели. Услышав щелчок, потянул на себя тяжелую металлическую зеленую дверь. Зал был отделан скучно и старомодно. Они выживают за счет пожилых завсегдатаев, сообразил он, глядя на семь седых голов у барной стойки. Бармен – мужчина под семьдесят, точная копия Никиты Хрущева – стоял привалившись к стене и беседовал с одним из завсегдатаев.

Густые брови Хрущева взлетели вверх, когда тот увидел Рассела, однако он ничего не сказал, пока посетитель не подошел к стойке.

– Что желаете? – Акцент. Тот же самый, что и на голосовом сообщении в телефоне Авы.

– Разливное есть?

Хрущев покачал головой.

– Тогда бутылку «Роллинг рок».

От мысли, что придется пить, у него скрутило желудок, но Рассел не мог ничего не заказать. Он сел на пустой табурет на другом конце стойки и стал ждать. Хрущев медленно двинулся в его сторону. Он хромал на левую ногу, поэтому его походка выглядела рваной.

– Рассел. – Он протянул руку. Бармен крепко пожал ее и, повернувшись, тронулся в обратный путь. – Вы давно здесь?

– Открылись в семьдесят втором. Хороший год.

Рассел отпил из бутылки.

– Сильно все тут изменилось, а? – Хрущев кивнул. Не видя смысла в болтовне, он повернулся, собираясь продолжить свой путь. – Я друг Авы Сондерс. – Рассел опустил взгляд. – Я очень надеюсь, что вы мне поможете. Вы с ней сегодня виделись?

Хрущев повернулся, положил обе ладони на стойку и вперил взгляд в Рассела:

– Я не виделся с ней ни сегодня, ни в другой день. Я с ней никогда не встречался.

– Она пропала. Исчезла. Она рассказывала мне, что звонила вам. Я подумал, может, она решила заскочить сюда… Я уже везде искал.

Хрущев не двинулся.

– Ты коп? Ты похож на копа.

Рассел кивнул. Не было смысла лгать:

– Да. В Нью-Джерси. И с ней у меня ничего серьезного. Она – мой друг. Уехала сегодня рано утром и так и не вернулась.

– Может, поехала по магазинам? Дамы обожают магазины.

Рассел помотал головой:

– Нет. Она просила меня помочь ей с одним делом, касающимся ее деда, Росса Сондерса. Вчера вечером мы рассматривали фотографии. Она не могла бы просто так сорваться и побежать по магазинам. Кроме того, она не из шопоголиков.

Хрущев протянул Расселу руку:

– Уолтер. Не знаю, можно ли тебе верить, но я поверю. То, что я никогда в жизни не встречался с Авой, правда, однако она действительно звонила. Вчера.

– Я слышал ваше ответное сообщение. Ведь она попросила вас взглянуть на фотографию? Вот поэтому я здесь. Думаю, вы последний, если не считать меня, с кем разговаривала Ава.

Уолтер на шаг отступил от стойки и склонил голову набок:

– Она со мной не разговаривала. Она разговаривала с Катей. – Катя, вероятно, его жена, предположил Рассел. Бар-то называется «У и К». – Сказала, что дочь Росса умерла. А вот с той я встречался. Когда она была еще младенцем. Плохо.

– И…

Уолтеру не нравилось, когда его подгоняли.

– И что она разбирала вещи матери. Нашла фото Росса и каких-то его приятелей. Хотела, чтобы я взглянул на него, рассчитывала, что я узнаю кого-то из них. – Бармен подался вперед. – Передала через Катю, чтобы я перезвонил. Вот я и перезвонил.

– Вы хорошо знали Росса?

Уолтер сложил на груди руки. Рассел знал, что это знак. Люди обычно так делают, когда на них давят слишком сильно. Или если им неуютно от вопросов. Это означает: «Отвяжись».

Уолтер колебался.

– Он был постоянным клиентом, когда работал на «Даблин пейпер», там, на Делавэр-авеню. Жил на Четвертой улице. Примерно в квартале отсюда. Но он тоже умер.

Рассел сделал довольно большой глоток пива.

– А давно Росс умер?

– Примерно с год назад. Но тогда он уже не жил в Филадельфии. Переехал в Харрисбург.

Тут посетитель с другого конца барной стойки окликнул Уолтера, и он захромал к нему.

– А как он умер? – спросил Рассел, когда тот снова оказался поблизости.

Бармен пожал плечами:

– Упал и ударился головой. Это же надо, а! Пройти через Вьетнам – и убиться в ванне… – Он перевел взгляд на бутылку Рассела. – Еще?

– Нет. Пожалуйста, вы могли бы взглянуть? – Рассел достал из конверта фотографии и разложил их на стойке. И увидел лицо Уолтера. – Да, кстати, и еще порцию «Джека», пожалуйста.

Старик внимательно разглядывал снимки.